Когда киты выброшены на берег (СИ)

Сакура зашла в палату совсем никакая, будто робот. Увидела медсестру Сан. Капельницу, которую она ставила. Прозрачную трубку с катетером, что вёл к руке господина в инвалидном кресле. Рецидив глиобластомы. Судьба будто бы насмехалась над ней, подкидывая пациента именно с таким диагнозом. Кидалась камнями, хохотала в голос, прыгала и скакала, как поганый мальчишка, испортивший рисунки мелом на асфальте подошвами порванных кроссовок. Нарушение речи, нарушение слуха, нарушение всей опорно-двигательной системы. Скудная реакция на внешние раздражители. Этому господину недавно исполнилось сорок три. А он будто призрак старика. Взгляд мёртвой рыбы — лишь зрачок помнит, что он ещё принадлежит живому человеку, и реагирует на свет.

Внутренний голос при взгляде на пациента принялся изливаться ядовитыми речами: да, он съеден. Изнутри. Паразитом, что сидит в его голове. И пускает миазмы, будто щупальцами оплетает каждую клеточку. И сдавливает, чтобы те лопнули, как лопаются переспелые виноградины. Болезнь выпьет тебя, как и его. Слизнёт языком, будто корова соль, твою возможность нормально говорить. Ты даже попросить попить способна не будешь. Как слышать, ходить — и это забудешь. Не будешь узнавать ни одного лица, потому что перестанешь видеть в них знакомые черты. Кому ты такая нужна? Оките, у которого вся жизнь наперекосяк? Отцу, который после смерти жены, забыл о существовании собственной дочери? Мидзуки, которая сто лет тебя не вспоминала и не вспомнит? Или Сатору, которому ничего, кроме горячего и влажного места между ног да ещё пока упругой груди от тебя не надо? Просто вколи себе избыточную дозу морфина внутривенно и покончи с этим.

— Сенсей, — позвала медсестра.

Сакура вздрогнула, будто её резко вынули из морозильной камеры сразу в кипяток.

— С вами всё хорошо? Вы так резко побледнели, — медсестра заглянула ей в лицо.

— Всё хорошо. Я просто не обедала, — улыбнулась Сакура.

— Давайте я здесь закончу, а вы сходите в кафетерий. Или купите что-то в автомате, — предложила медсестра.

— Не волнуйтесь, я перекушу. А сейчас давайте поработаем, — сказала Сакура.

Медсестра Сан кивнула.

На телефон Сакуры пришло сразу два оповещения. Одно от Окиты.

Другое — от Годжо.

Его Сакура открыла первым. Чтобы прочитать и не ответить.

Годжо:

Я бы предложил тебе вместе полюбоваться звёздами, но предлагаю заменить их на рыб.

Второе всё-таки заставило Сакуру задуматься над предложением Сатору.

Окита:

Лови момент, пока он есть.

Если парень того стоит, не задумывайся, что будет дальше.

P.S. даже если он секси, надевай удобные трусы.

Сакура невольно рассмеялась, чем вызвала удивлённый взгляд медсестры.

И ответила Сатору «хорошо».

***

Последний раз она была в океанариуме маленькой девочкой вместе с родителями. Дело было на Окинаве во время отпуска отца. С тех пор много воды утекло в сточные трубы. Годжо пригласил её в океанариум Шинагава. Водный стадион располагался недалеко от одноименной станции метро. Встречу назначили на раннее утро, когда посетителей почти не было.

Немного помятый спросонья Годжо смотрелся забавно и куда более соблазнительно, чем выхолощенный ловелас, маску которого он надевал. Правда, поцелуй в губы у входа в здание был вызывающей акцией, дабы спугнуть старушку-уборщицу, ворчавшую на Сатору ещё до прихода Сакуры. Пожилая дама кинула что-то вроде «срамота» и укатила тележку с моющими средствами, тряпками и шваброй дальше. Причину их стычки Сатору раскрывать не стал, только загадочно улыбнулся.

Место для свидания было удачным. По мнению Сакуры — это лучше, чем любоваться на звёзды на октябрьском ночном небе в холод. Не грозит возможностью отморозить зад.

Первая мысль, которая посетила голову при виде аквариумов: они попали в толщи морской воды. За стеклом длинного тоннеля туда-сюда сновали серебряные пули мелких рыб. Среди них степенно плыли в монотонном полёте скаты с белым брюхом. Сакура задрала голову, чтобы проследить за одним из таких гигантов. Акулы то постепенно двигались, тупыми мордами рассекая воду, то резко меняли направление. Стеклянные своды сходились дугой в тёмно-синем пространстве.

Вода мерцала. Лазурь, ультрамарин, бирюзовая эмаль.

— Ты сейчас похожа на маленькую девочку, — усмехнулся Сатору.

— Я и чувствую себя маленькой девочкой, — сказала Сакура, не отрывая взгляда от проплывающей над головой акулы.

— Только не говори мне, что ты первый раз здесь, — Сатору пристально следил за ней.

Его глаза из-за освещения стали казаться ещё более яркими.

— Здесь — да. В последний раз я была в океанариуме на Окинаве много лет назад, — призналась Сакура.

— Надо же, — хмыкнул Годжо. — Всё дороги ведут на Окинаву.

— Что, прости? — не расслышала его Сакура.

— Я говорю, представил тебя, мелкую, прилипшую к стеклу и разговаривающую с рыбами, — хохотнул Сатору.

— Вот ты смеёшься, а так и было. Отец меня кое-как увёл от аквариума, где плавала китовая акула.

— Эта акула чуть не стала свидетелем моего первого поцелуя, — сказал Годжо.

— Со стеклом её аквариума? — приподняла бровь Сакура.

— Нет, с человеком, — хохотнул Годжо.