Когда киты выброшены на берег (СИ)

У них тогда случилось нечто, больше похожее грубый петтинг, чем на полноценный секс. Репетиция. Сегодня Годжо предложил перейти к полноценному выступлению.

— У меня два условия, — сказала Сакура.

— Слушаю, — отозвался Годжо.

— Если я скажу «прекрати», ты прекратишь.

— Хорошо. Второе?

— Ни в коем случае, даже если очень захочешь, или тебе покажется, что я этого хочу: не души меня. Не сдавливай шею. Особенно, руками. А так, делай, что захочешь.

— Что захочу, — медленно повторил Годжо, крепче оплетая запястья Сакуры холодными, бледными пальцами.

Комментарий к Часть 8

ребята, кто пытался дописаться мне в личку на кф: очередной баг или что это, я не знаю, но диалоги с вами пустые, так что здесь не я не отвечаю, здесь сайт очередной глюк словил

========== Часть 9 ==========

Комментарий к Часть 9

предупреждаю, что здесь упоминаются практики, про которые не всем будет приятно читать

публичная бета включена

В полночь тебя увлекаю

Всех превзошедшую блеском

Папоротник нежен и зелен

Поцелуй продлится во веки веков

На неустойчивой лодке

x x x

Проворная вся

От волос до стопы

Пьянеешь к вечерней заре

Рябь как зеленая чешуя

Дрожит над глубинами вод

© Рубоко Шо. Эротические танки.

Сакура на мгновение вспомнила о кошках. Она неоднократно видела, как те охотятся. Но выхватила из памяти не всю картину целиком, а лишь часть особого ритуала, слаженного алгоритма, проверенного столетиями кошачьей братией. Перед прыжком, прежде чем схватить беспечную пташку или не слишком осторожную мышку, кот всегда готовился особым образом. По мере приближения к добыче, его пушистое тело приседало на пружинистых лапах, максимально прижимаясь к земле напротив всклокоченного воробья. Зверь замирал, отклоняясь чуть назад, вилял хвостатым задом, готовясь к молниеносному выпаду. Тут не всегда примешивалась грация, тут больше скорости и действенности. Доля секунды. И в воздух поднимался грязный снег из коричневых и серых перьев.

Сатору был похож на кота.

Сакура не хотела думать про себя, как про замечтавшуюся пташку.

В номере лав-отеля из-за тёмных, антрацитового цвета штор и плотной паутины тюля царил полумрак. Сакура не особо разглядывала интерьер. Сатору сразу отвлёк всё внимание на себя, не дав осмотреться и немного привыкнуть к новой обстановке. Единственное, за что зацепился её взгляд, так это за отсутствие свойственной таким местам вычурности. Никаких кричащих цветов, пошлостей и шокирующих вставок для придания большей атмосферы. Кроме, разве что, кожаного кресла, на которое Сакура сложила свою одежду, оставшись в классическом комплекте невинно белого кружевного белья. Годжо снял с себя только рубашку. На фоне общего полумрака, который заполнял номер ещё и из-за тусклых красок октябрьского дня в звенящем сине-осеннем воздухе за окном, кожа Сатору казалась совсем белой, будто снег.

В его руках были не наручники и не верёвка. А чёрный кожаный ремень, который Годжо достал из шлёвок собственных брюк. Сакура посмотрела на будущие путы, потом на Годжо.

— Ещё не поздно отступить, — сказал он.

Тон был лишён былой игривой небрежности, хотя лёгкая улыбка по-прежнему ломала губы.

— Не надо брать меня на слабо так завуалированно, — сказала Сакура.

— Тогда протяни руки, — Годжо будто бы сканировал её взглядом. — Только сначала сними…

Он жестом указал на белую кружевную ткань простого лифа. Сакура послушно стянула вещь с себя, решив чисто из принципа не устраивать шоу со стриптизом. Обойдётся. Да и не умела она соблазнительно раздеваться.

Потом шагнула к нему и протянула сложенные вместе запястья. Тяжело взглотнула, когда ремень крепко оплёл их змеиными кольцами. Годжо ловко затянул пряжку, чуть дёрнув Сакуру на себя, из-за чего её тело пошатнулось. Она посмотрела в лазурные глаза. И не увидела там ничего, кроме холодного блеска. Внешне Годжо был слишком спокоен. Будто ледяная глыба, о которую вот-вот разобьётся огромный пароход. Сакура вдруг отчётливо представила его, сидящего в кожаном кресле, — оно не было винцом здешнего интерьера, им являлась приличных габаритов кровать, — но Сатору бы смотрелся в нём роскошно. Красивый, без налёта дурашливости и игривости, острый, будто хорошо заточенный клинок наёмного убийцы. Настоящий. Без масок. Представила, какое шоу он бы потребовал, если бы они решили шагнуть сегодня ещё дальше.

От внезапно разыгравшегося воображения, что подробно рисовало дерзкие образы в наболевшей голове, тело Сакуры покрылось гусиной кожей.

— Замёрзла? — спросил Годжо. — Или боишься?

— А надо бояться? — спросила Сакура, приподняв бровь.

Годжо посмотрел на неё. В этом взгляде Сакура заметила явные признаки превосходства и ещё чего-то, сложно определяемого. Будто мелкие сколы и трещины на обманчиво идеальной поверхности драгоценного камня. Сакура напряглась, когда увидела чёрную повязку, которую Годжо взял в руки. Он оценил её эластичность, растянув ладонями, а потом протянул их к Сакуре.

— Это обязательно? — спросила она, едва удержавшись, чтобы не отшатнуться.