Когда ласточки кружат над домами

Когда мои документы были проверены, а дактилоскопия сделана, я первым же делом пошел покурить, в специально отведенную для этого комнату, которой так не хватало мне в российский аэропортах. Глупость какая-то… Ведь у меня были все шансы, уже никогда не сойти с самолета, но при этом я не мог выкурить сигарету, потому что они могут вызвать рак. Да и вообще, вскоре я убедился, что Индия — настоящий рай для европейского курильщика, ведь курить в этой стране можно было где угодно. А я всегда считал, что бороться нужно не с вредными привычками и их обладателями, а с условиями, в которых человеку хотелось получить хоть немного удовольствия, даже рискуя своей жизнью. Да к тому же, в смоге больших городов, борьба с курением выглядит как минимум глупо. Хотя навряд ли я имею право судить, ведь я просто слабый человек, который не может расстаться с пачкой, даже под страхом смерти.

Получив свой багаж, мы вышли из аэропорта и стали озираться по сторонам в поисках Оксаны. Тут же она показалась из толпы. Она умело продиралась сквозь людей, попутно отгоняя от себя попрошаек и носильщиков багажа. Подойдя к нам, она широко улыбнулась и сказала:

— Я так рада вас видеть!

Но мы были слишком вымотаны дорогой, потому лишь ответили что-то несвязное и сели в такси, где нас уже ждал наш водитель Серджио — потомок португальских колонизаторов. После формальных представлений и приветствий, Серджио завел свою «Тайоту», и мы двинули на север штата, в Кандолим, где жила Оксана.

В предрассветный час улицы пустовали. Лишь редкие прохожие шли по обочине. Уличного освещения попросту не было, и поэтому видели мы лишь очертания домов. В полумраке, мне даже показалось, что Индия не так уж сильно отличается от российской глубинки. Обычный пригородный пейзаж. С маленькими домиками и коровами, что бродили туда-сюда, в бесконечной зелени деревьев. Но чуть позже выяснилось, что ехали мы не за городом, а по одной из центральных улиц, крупного, по меркам Гоа, города.

Почти всю дорогу мы говорили о чем-то. Хотя правильнее будет сказать, что говорили Оксана и Серджио, а мы с Кристиной лишь пытались не выпасть из реальности. За последние сутки нам удалось поспать не более трех часов, и в тот момент, в такси присутствовали лишь наши сонные оболочки. И теперь, я даже не могу вспомнить, о чем, собственно, мы говорили.

Добравшись до Кандолима, мы распрощались с Серджио и поднялись на четвертый этаж, в квартиру Оксаны. Квартира была маленькая, но на удивление уютная — две спальни, две ванных комнаты и большая гостиная, объединённая с кухней. Но самыми чудесными в этой квартире были два балкона с видом на тихую улочку.

После завтрака, мы приняли душ и легли поспать. Напоследок Оксана сказала нам: «Отоспитесь как следует, а к вечеру, заселим вас в бунгало», — и лишь коснувшись подушки я тут же крепко заснул.

В тот момент я еще не понимал, в какой невообразимой стране я оказался, и просто был рад, что нам с Кристиной удалось хоть куда-то выбраться. И уж тем более не мог знать, что это место навсегда изменит мои взгляды на жизнь, которые на тот момент устоялись так крепко, что казались мне нерушимыми.

Я еще не знал, что в этой стране, возможно все, что угодно.

Глава 7

Проснулся я в полдень, когда Кристина еще спала. За окном раздавались гудки машин и крики, а из индуиского храма, что стоял на соседней улице, доносились чудные песнопения, что призывали верующих воздать почести одному из богов. Чуть желтоватое солнце лезло сквозь задернутые шторы, раскаляя нашу спальню так сильно, что не спасал даже кондиционер. А я все никак не мог сообразить, где нахожусь, и даже не мог вспомнить, как попал в эту спальню.

Я тихо вышел на маленький балкон, и тут же ощутил ступнями жар горячего бетона. Внизу тянулась узкая улочка, вдоль которой стояли дома зажиточных местных и причудливый пятиэтажный дом с черепичной крышей. У соседнего дома сидела на пластиковом стуле иссохшая старушка в сари и кричала на тощего пса, что крутился возле нее. А на другой стороне улицы молодая индианка выстирывала белье на камне, пока ее муж, раздетый по пояс, трепался с каким-то стариком, выпятив свой округлый живот, что смотрелся так не уместно на его худощавом теле. Они спорили, и мне оставалось лишь догадываться о чем, ведь они говорили на хинди, или может конкани, не могу сказать точно, ведь оба языка слышатся для меня несвязным набором звуков. А над ними путались клубки проводов, а прямо под окном рос баньян, на котором резвились бурундуки и птицы, что кричали и пели, присоединяясь к индийскому гомону.