Когда ласточки кружат над домами

Первые три часа, дорога пролегала через живописный и ухоженный Гоа, но миновав блок-пост, что разделал штаты, мы погрузились в настоящую Индию, далекую от красочных картин на рекламных проспектах. Это было истинное безумие. Карнатака была разодрана нищетой. По дорогам мчали старые грузовики, в кузова которых набивались по тридцать человек, что с удивлением смотрели на нас и махали руками. Вдоль дороги были разбросаны сотни бедных деревушек и фургончики местных цыган, запряженные волами. Всюду летала пыль. Жара была невыносимая. Местные детишки бегали по улицам замотанные в тряпье, а старики сидели у палаток, где продавали досари, опустив свои седые головы, и вовсе не глядя по сторонам, доедая свой завтрак и остатки горестной жизни.

Иногда мы пробирались сквозь городские массивы, по узким дорогам, зажатые в бетонные коробки многоэтажных домов, унылости которых позавидовал бы даже самый серый и мрачный спальный район. И на фоне всего этого, было трудно думать о том, что когда-то, как мне казалось, я был беден. Ведь здесь, в квартирах порой не было даже воды и электричества, и вовсе это были не квартиры, а печальные комнаты, с выходом прямо на улицу, без подъездов, лишь с лестницей на фасаде, по которым ходили туда-сюда женщины с жестяными тазами сегодняшней стирки.

От шума закладывало уши, и невозможно было расслышать собственных мыслей, которые терялись в миллионах гудков, криков, лязгов и стуков, что начинали греметь, как только вставало солнце и утихали лишь на закате. И только ночью можно было услышать крики птиц, и далекие песни мечетей и индуистских храмов. И тихий говор людей, что шли помыться в речной воде с привкусом брюшного тифа. И так грустно было видеть все это, в наш высокотехнологичный век, гаджетов, опутанный сетями спутников, благодаря которым человек может удовлетворить любую свою потребность одним лишь нажатием кнопки. И так трудно было поверить, что в многомиллионном городе живет лишь депрессия жестяных тазиков, и керосиновая лампа, что коптит потолок. Воистину, человек по природе жаден, и не способен насытить себя, ведь даже имея все на свете, мы все равно находим повод для грусти. Одержимые манией потреблять, мы совершенно забыли о том, что кусок хлеба, который мы вчера выбросили, не достался сегодня кому-то другому.

Примерно на пол пути, мы сделали остановку в городе Дхарваде, чтобы позавтракать. Наш автобус остановился у закусочной, которая пользовалась спросом у местных. Снаружи это было одноэтажное здание, с неокрашенными стенами, что больше походило на гараж. Над входом висела деревянная вывеска. Слева стоял жуткий кролик-пепельница, от которого даже мне стало не по себе, ведь он слишком походил на проклятых кукол из фильмов ужасов. Но внешняя неприглядность нас не смутила, ведь мы были порядком голодны. Когда мы вышли из автобуса, Кристина сказала с улыбкой:

— Умираю от голода, — она взглянула на живот. — Я уже не надеялась на нормальный завтрак.

— Закажу себе двойную порцию блинов, — поддержал я свою жену.

— А я хочу омлет. Как думаешь, у них будет омлет?

— А почему его может не быть?

— Здесь все индусы, не уверена, что они едят яйца.

— А это может быть проблемой, — согласился я. — У них и блинов то может не быть. По крайней мере того, что мы привыкли считать блинами.

Кристина остановилась у входа, и внимательно посмотрела на кролика-пепельницу:

— И зачем они ее здесь поставили?

— Даже не знаю, но меня эта штука пугает.

Закусочная с первого взгляда избавила нас от всякого восторга по поводу завтрака. Помещение совсем не походило на ресторан, и напоминало скорее какою-нибудь столовую на захудалом заводе. Прилавок и столы были сделаны из листовой стали. Пол был устелен бежевым кафелем, а плитки были кое-где отколоты, или отсутствовали вовсе. В умывальнике не было горячей воды, а кусок мыла был привязан бечёвкой.

Когда мы сели за столик, к нам подошла немолодая женщина в сеточке для волос и грязном фартуке, которая видимо по мимо всего помогала на кухне. В меню мы не нашли ни одного знакомого названия, а все наши попытки разузнать о блюдах хоть что-нибудь осложнялись тем, что наш официант почти не говорила по-английски. Заказывать пришлось наугад. Через десять минут нам принесли две лепешки с сыром, которые по виду напоминали блины, а по вкусу размоченный в воде картон. Так же нам подали две чашечки с каким-то острым соусом. Мы были не в восторге. Но местные все прибывали и прибывали сюда, и как нам позже сказала Ануш, завтракать сюда приходили далеко не бедные индийцы, которые с удовольствием ели все, что подавали им на куцых алюминиевых тарелках. Взглянув на все это, Кристина сказала:

— Наверное, лучше бы мы позавтракали в автобусе.

— Там явно было чище чем здесь, — и после небольшой паузы. — Наверное мы и впрямь избалованные европейцы.

— Похоже на то, — тихо отозвалась Кристина.

— А знаешь, что самое странное, — продолжил я. — Лет пятнадцать назад, я бы счел это место не таким уж и плохим. Похоже к хорошему и впрямь привыкаешь быстро.