Когда луна окрасится в алый

Убрав меч, Йосинори направился в сторону своего дома. Как сильнейшему оммёдзи страны, о чем свидетельствовали двенадцать генералов-сикигами, ему позволили иметь отдельное жилище. Домик был небольшим, даже крошечным, но руководство Бюро оммёдо не желало взращивать в своем лучшем ученике гордыню. Йосинори подозревал, что таким образом ему указывали на его место – рядового оммёдзи, но он относился к этому спокойно. До тех пор, пока никто не проявлял открытой вражды и притеснения.

Да и в любом случае иметь собственное жилье было большим преимуществом. В то время как остальные ученики занимали большой дом и соседствовали друг с другом в весьма аскетичных комнатах, Йосинори имел возможность обустроить свои комнаты в соответствии со своим вкусом и без вмешательства в личные практики посторонних. Он прекрасно помнил, какими шумными порой оказывались некоторые ученики, а стены общего дома всегда были слишком тонкими, так что сконцентрироваться на собственных занятиях часто не представлялось возможным.

Дом встретил Йосинори прохладой и чистотой. Служанки, нанятые Бюро, всегда поддерживали порядок, вне зависимости от того, на какое время уезжали оммёдзи. И неважно, когда они вернутся, их жилища всегда были аккуратными и готовыми к пользованию.

Закрепленная за жильем Йосинори служанка почтительно и глубоко поклонилась, когда он вошел внутрь. Она не произнесла ни слова, а только кивнула и указала рукой на стол, на котором уже стояли пышущие паром блюда: несколько онигири[59], лапша удон с овощами. Холодные закуски также присутствовали, но ничто из предложенного не привлекало Йосинори, хотя поесть следовало. Он все же намеревался присоединиться к Аямэ на охоте, чтобы в случае необходимости остановить от безрассудного поступка. Прежде такого не случалось, но если в дело был замешан они, то стоило проявить осторожность и предусмотрительность.

– Благодарю, Нагаи-сан, вы можете идти, – поклонился в знак признательности Йосинори. Он видел, как недовольно она осмотрела его испачканную одежду и наверняка отметила его равнодушный взгляд на блюда, но промолчала, как и всегда. Равно как и любая другая служанка Бюро или любого храма, где останавливались оммёдзи. Работа служанок заключалась в том, чтобы следить за состоянием молодых господ и их жилья, а не комментировать то, что они делают. И каждая женщина беспрекословно следовала этому правилу.

После смены одеяние на чистое Йосинори все же заставил себя поесть. Силы ему понадобятся. Врожденное чутье подсказывало, что ночью может произойти что-то неожиданное. Это чувство всегда посещало его перед действительно плохими происшествиями.

Быстро разобравшись с едой, Йосинори проверил снаряжение. Клинок легко вынимался из ножен, в складках оби были спрятаны несколько офуда для быстрого к ним доступа. Йосинори прислушался к себе: ки текла по телу ровно и спокойно, так что проблем с призывом сикигами не возникнет. Еще раз окинув взглядом дом, в котором пробыл не так много времени и который придется снова покинуть, пусть и ненадолго, он ощутил уже привычную тоску. Сможет ли он когда-то осесть на одном месте без нужды всегда куда-то спешить?

Перед глазами возник образ Генко, которая, как раз наоборот, была прикована к одному месту на долгие годы. Но даже не зная, что ее связали с конкретным местом, она все равно оставалась там, столетиями не двигаясь дальше окружающих ее гор. А ведь раньше она вместе со своей богиней путешествовала по всей стране. Интересно, каково это – неожиданно остаться на одном месте? Возможно, стоит спросить ее об этом в следующий раз…

Лошадь Йосинори решил не брать, отдав предпочтение пешей прогулке. Аямэ наверняка прибудет лишь ближе к полуночи, потому пока что можно было не спешить, а заодно и осмотреться.

Город жил даже ночью. Пьяницы горланили песни, большую часть из которых составляли либо героические баллады, либо похабные куплеты. Несколько продажных женщин ошивались по темным переулкам, слишком бедные, чтобы идти в юкаку[60] и работать там юдзё[61]. Из какого-то дома разносился женский плач, крики и звуки ударов.

Это была обратная сторона города и мира людей. Та, на которую Йосинори хотелось бы закрыть глаза и о которой он предпочел бы думать, что ее нет, но вместо этого он заставлял себя идти прямо и напоминал себе, что защищает всех. Даже столь падших людей.

Он не мог помочь пьянчугам избавиться от их зависимости, но посылал им немного ободряющей ки, чтобы освежить их разум, когда видел, что те пытаются добраться до дома. Он подал несколько монет двум испуганным женщинам, которые тут же спрятали их за пояс и поспешили скрыться из виду. И он выловил нескольких мелких духов и отдал им приказ позаботиться о тех, кто пострадал от побоев супругов или родителей.

Если бы этого хватало… Возможно, этой ночью в Хэйане и будет чуть спокойнее, но Йосинори понимал, что завтра все вернется на круги своя. Но хотя бы сегодня кому-то станет легче.