Когда луна окрасится в алый

Во всем была виновна эта лиса! В том, что деревня подверглась нападению они, что Йосинори, всегда разумный и рассудительный, вдруг стал на сторону кицунэ и что она, Аямэ, сейчас была в таком состоянии. Брат всегда занимал нейтральную позицию. Он никогда не соглашался с ее словами, но и не отрицал их, так что Аямэ справедливо полагала, что в глубине души он согласен с ее мнением. Но сейчас он впервые высказался против нее, и это било по гордости похлеще мокрой розги.

Она понимала, что ведет себя глупо и в какой-то степени по-детски, но обида жгла так сильно, что на глаза наворачивались слезы. В этом мире, где было полно ками и ёкаев, Аямэ привыкла рассчитывать только на брата. Когда она потеряла сестру, то искренне думала, что больше никому не будет доверять так, как доверяла Рэн. Но Йосинори легко вошел в ее жизнь и прочно там обосновался, принял ее достоинства и недостатки как должное, не требуя ничего взамен. Он даже не просил, чтобы Аямэ что-то в себе поменяла, как это делали многие, за что она была ему благодарна.

Но произошедшее сейчас…

Ёкаи.

Всегда и во всем в этом мире были виновны ёкаи. Она бы не удивилась, узнай, что даже войну в стране начали именно демоны и лишь переложили свою жажду страданий на людские плечи, дабы уже те проливали кровь и сражались за власть. Обычным мирным жителям в большинстве своем было плевать на то, кто ими правит. Только бы налоги не завышали да не требовали ничего невыполнимого.

Аямэ зло пнула камень, вложив в удар ки, так что он врезался в дерево с такой силой, что вонзился в кору и застрял там. Это не помогло избавиться от злости, но дало идею, как злости выйти наружу. Она хотела что-то разрушить? Почему бы тогда не уничтожить хотя бы часть леса, который так любит эта кицунэ?

Прикрепленный к поясу клинок быстро перекочевал в руку. Лезвие танто было пусть и значительно короче, чем у обычного меча, но не менее острым. Ветки и листья разлетались в стороны, на деревьях расцветали порезы, земля под воздействием энергии Аямэ буквально каменела. В каждый удар она вкладывала всю накопленную ярость и наконец впервые за все время, сколько была в Сиракаве, ощутила, что может дышать.

– Какое кощунство!

Стоило последнему удару снести особенно толстый сук, на месте которого Аямэ представляла голову демона, как раздался мужской голос. Резко обернувшись, она вскинула танто, готовая защищаться, но замерла в нерешительности.

Перед ней стоял мужчина, но человеческим у него был только облик. Сила, энергия, ощущения, которые он дарил от одного только своего присутствия, – все это указывало на то, что перед ней отнюдь не человек. Но и не демон. Аямэ не чувствовала ни тошнотворного запах гниения, ни холода, ни мрака, ни даже подавляющей ауры, которая стремилась подчинить себе всех.

Аямэ впервые столкнулась с подобным существом, а потому не знала, что ей следует делать. Убить на всякий случай, чтобы не было угрозы в будущем? Или же оставить, ведь злых намерений она не чувствовала?

– Этот лес рос не для того, чтобы какая-то взбалмошная девица решила его уничтожить! – тем временем разглагольствовал незнакомец.

Он быстро, с нечеловеческой скоростью, подскочил к особенно пострадавшему дереву и приложил к нему руку. Из-под земли тут же хлынул поток воды – чистой, прозрачной, веющей освежающей прохладой. Вода заструилась по коре, взбираясь вверх, и в тех местах, где прежде были борозды от клинка, дерево восстанавливалось. Медленно, неохотно, но оно принимало свой первоначальный облик.

– Вы – ками, – тихо выдохнула Аямэ, когда на дереве не осталось ни следа от ее разрушений.

– Ты прежде не видела бога? Ты ведь оммёдзи! – Бог недовольно покосился на нее и направился к следующему пострадавшему, чтобы исцелить и его.

Аямэ нахмурилась. Тот факт, что она оммёдзи, никак не способствовал ее встречам с ками. Ни разу. И, должно быть, это отразилось на ее лице, потому что бог тяжело вздохнул и пробормотал что-то о ставших слишком заносчивыми ками.

– Меня зовут Озему, я божество реки, которая находится на вершине этой горы. – Он легко поклонился.

– Сайто Аямэ, Озему-сама, – поспешно ответила она на приветствие, затаив дыхание.

Аямэ всегда представляла себе богов как существ, отстраненных от мирской суеты. Они вряд ли на самом деле интересовались тем, что происходит в мире людей, если это не касалось их лично. Наверняка они были бы высокомерными, ведь, обладая могуществом, неподвластным никому из людей, мнили себя всесильными. И ни один из богов, в представлении Аямэ, никогда бы не поклонился ни ей, ни кому бы то ни было.

Однако немного, но спина ками согнулась перед человеком, чья жизнь коротка и несущественна. И это никак не укладывалось в ее голове.

– Я чем-то могу помочь? – спустя несколько минут молчания нерешительно спросила Аямэ, переминаясь с ноги на ногу. Странно, она обычно никогда не ощущала такого смущения и неуверенности, а рядом с этим ками вдруг стала испытывать неловкость.

– Благодарю, но нет. Я направлялся в гости к моей знакомой, – с достоинством покачал головой ками.