Когда луна окрасится в алый

– Веришь в такую же любовь? Глупец! – Теперь в голосе Кагасе-о осталось только плохо скрываемое ехидство. – Боги по сути своей те еще предатели и лжецы. Взять хотя бы ту же лисицу Инари. Не она ли говорила, что Генко нужно лишь искупить свою вину? Какое искупление длится уже две сотни лет? А Озему? Он заинтересовался дочерью Ватацуми, а тот оказался слишком горд, чтобы отдать одну из своих драгоценных дочерей в жены мелкому божку?

Карасу-тэнгу молчал, судя по всему не желая вступать в словесную перепалку с Кагасе-о, но тот этого и не ждал. Он вновь хрипло рассмеялся. Раздался глухой звук, как при столкновении предметов, в котором Аямэ с запозданием узнала стук тыкв-горлянок друг о друга. Вероятно, Кагасе-о потянулся к саке, вот только теперь Аямэ сомневалась, что алкоголь хоть как-то влиял на него.

– Кагасе-о-сама, почему вы здесь? – спросил тэнгу. – Мы встречались у Генко-сама на прошлой неделе, когда вы утащили у нее три бутылки саке. Обычно вы бы исчезли по меньшей мере на месяц.

Стало тихо. Настолько, что единственными звуками были падающие капли дождя да редкий шелест крыльев воронов на деревьях. А потом раздался очередной взрыв смеха.

Аямэ зажала рот рукой, боясь издать хоть звук. Только проклятая дзёрогумо нагоняла на нее столько ужаса, как этот Кагасе-о. Его смех был холодным, резким и жестоким. Из-за него все тело Аямэ задрожало, потому что вместе с пугающим звуком на свободу вырвалась ки – тяжелая, густая, убийственная и настолько сильная, что Аямэ едва могла думать. Она всегда считала себя искусной мечницей и лучницей, способной противостоять самым мерзким демонам, но они не шли ни в какое сравнение с той энергий, которую она ощущала сейчас.

Ей казалось, будто на плечи рухнуло само небо – неподъемное и необъятное. Воздуха стало катастрофически не хватать, а собственная энергия, растраченная в бою с нукэкуби, была безжалостно подавлена ки Кагасе-о, бога, если судить по той мощи, которой он обладал.

Возможно, не используй она так много сил, чтобы противостоять удушающей энергии мононоке и для создания сикигами, Аямэ не отреагировала бы столь остро. Но теперь присутствие ками давило на нее, готовое стереть с лица земли.

– Ты всегда был очень умным, Карасу-тэнгу. Настолько, что это стало опасным, ты не находишь? – Холодный голос Кагасе-о разрезал воздух, как тончайшее лезвие.

– Вы наслали на Генко-саму демонов?

Аямэ не могла понять, как тэнгу остается таким собранным и спокойным.

– Что меня выдало?

– Отсутствие перемещений ёкаев по лесу. Они просто появились здесь и сразу ринулись к дому Генко-сама. Из всех ками, кто владеет данной способностью, лишь вы знаете этот лес достаточно хорошо.

– Как я уже сказал, слишком умный, – посетовал Кагасе-о обманчиво мягким голосом. – Но у меня тоже есть вопрос: та девчонка, что скрывается за деревом, не она ли твоя женщина, из-за которой ты отказался от лучших юдзё?

Аямэ задохнулась от ужаса, когда ки Кагасе-о ринулась на нее, подавляя своей жесткостью и мощью. Оммёдзи как-то отстраненно посмотрела на талисман в руке, просто чтобы убедиться, что он исправен. На плотной бумаге вязь иероглифов, наполненная энергией создателя, едва заметно сияла, что указывало на то, что талисман работал. Вот только это не помогло ей скрыться от чутья ками, который, очевидно, нашел ее в тот же миг, как оказался в лесу.

Тэнгу сбил ее с ног, оберегая от опасности, когда Кагасе-о, больше не пытаясь притворяться ни пьяным, ни сколько-нибудь вежливым, взмахнул огромным мечом. Клинок рассек мертвое дерево легко, словно толстый ствол был полой трубкой из бумаги, и мог бы снести Аямэ голову, не спаси ее ёкай.

– Не время смотреть по сторонам! – В голосе тэнгу слышалось напряжение, но не раздражение, что невольно напомнило ей Йосинори. Брат до смерти своей матери тоже редко на кого злился.

Воспоминания о Йосинори развеяли туман в голове Аямэ, так что дышать стало значительно легче, а божественная ки больше не давила на нее, заставляя дрожать от страха. Аямэ пару раз моргнула, сгоняя пелену с глаз, и уставилась на Кагасе-о.

Он походил на простого мужчину во всем, не считая исполинского роста и сильной ауры. Облик его был самым обычным, и Аямэ неуместно ощутила укол разочарования: отчего-то ей казалось, что все боги должны обладать примечательной внешностью, красивыми и правильными чертами лица. Но Кагасе-о походил скорее на поглощенного боями генерала, а не на бога, какими она их представляла. Примечательным в ками был только его меч – огромный настолько, что в длине своей мог сравниться с ростом владельца.

– Ты пришла в себя? – вновь уводя Аямэ от удара, тихо спросил Карасу-тэнгу. – Я не сразу понял, что он использовал подавляющую силу своей ки. Обычно он покрывал ею большие территории, чтобы снизить концентрацию врага, но я никогда не видел, чтобы вся ее сила была направлена на одного человека. Удивительно, как ты смогла выстоять против него так долго, в конце концов, Кагасе-о – бог сражений.