Когда меня ты позовешь (СИ)

В последующие дни великий князь часто приезжал в госпиталь в сопровождении командующего армией и других офицеров. Особенно в госпитале запомнили один из дней, когда вечером, отдыхая, закончив скудный ужин и общаясь между собой о произошедших событиях и раненых, приехал Дмитрий Павлович и его товарищи. Они привезли кое-какие продукты в больницу. На его груди заметно красовался Георгиевский крест, врученный за Каушинское сражение генералом Ренненкампфом. Медицинская часть и в особенности Жюли, испытали настоящую гордость и счастье, видя великого князя награжденным орденом, а такие же бравые и отчаянные офицеры с удовольствием рассказывали докторам и сестрам, как Дмитрий Павлович помимо сражений неоднократно спасал жизни других офицеров.

Между тем наступление русской армии остановилось, и немцы начали новую атаку. Постепенно в связи с огромными потерями сражающихся, поступило огромное количество раненых и умирающих, и больница наводнилась солдатами и офицерами до отвала. В начале сентября с новым прибытием раненых, среди русских оказался тяжелораненый немец. Казалось, он был безнадежным, и не сегодня-завтра должен был умереть, но Элиза Эттель взяла его на себя.

И вот здесь началась нехватка чистых бинтов, лекарств, шприцов, повязок и в особенности морфия и хлороформа. Повсюду лежали раненые, непрерывно мучаясь и жалуясь, сестры вынуждены были сидеть у их голов все двадцать четыре часа в сутки, как-то облегчая их страдания. Свободные медсестры, если таковые были, драли от засохшей крови стены и вытирали полы от свежей. Во всех комнатах больницы стоял тошнотворный, омерзительный запах умирающих, открытых ран и язв живых. Окна были распахнуты днем и ночью.

Тем временем, желая помочь и хорошо зная немецкий язык, Элиза стала ухаживать за немцем. Осмотрев его и найдя документы на имя некоего Вильгельма фон Шефера, Элиза старательно обхаживала его и спустя время он пришел в себя. Всех русских солдатов он раздражал, невыносимо было то, что помогают врагу, ведь бывало, он просыпался среди ночи и что-то на немецком долго лепетал, пока не приходила Элиза и не успокаивала его.

Под чутким руководством мадам Эттель, фон Шефер потихоньку стал восстанавливаться, к нему вернулось полное сознание, и они много времени проводили за разговорами. Мало пересекаясь с немцами в прошлом, Элизу глубоко поразили размышления и знания немца. Девушка привязалась к нему, однако, через три недели рано утром он неожиданно умер.

Жюли застала ее плачущей в маленькой комнатке на раскладной кровати. Поджав ноги, она глотала слезы, держась руками за голову.

- Я так больше не могу Жюли, не могу… - сказала она, - я не могу выносить все это! Эти стоны, эти раны, этот запах… куча смертей! Я не хочу больше все это видеть, я должна вернуться в Петроград… я хочу вернуться!

Она схватила Жюли за подол платья, и, смотря ей в глаза, громко плача, резко спросила:

- Ты понимаешь меня?

Жюли безмолвно обняла ее, слушая плач подруги. Через три дня Элиза, собрав свой чемодан, села в одну из солдатских машин, которую приготовили специально для того, чтобы отправить в столицу тех мужчин, которые больше не могли воевать.

========== ГЛАВА XV ==========

Вскоре пребыванию в Инстербурге суждено было прекратиться. Немецкая армия постепенно вытеснила русские войска из только что захваченных позиций, и поступил приказ немедленной эвакуации всех госпиталей.

Весь день Жюли с остальными медсестрами перевозила раненых на разваленную от войны станцию. Ее платье и фартук находились в грязи, сама девушка, вся уставшая, еле шевелила ногами. Уезжать нужно было как можно скорее. Над городом каждый день летали аэропланы, сбрасывались бомбы, и в любую минуту могли погибнуть раненые, находящиеся на уже почти не существующей станции.

Закончив погрузку раненых солдатов и офицеров в санитарные поезда, медицинская часть начала упаковывать оборудование госпиталя. Когда все было готово, они сели в автомобильный обоз и уехали из Инстербурга. Как узнала Жюли позже, буквально после их отъезда началась сильная бомбежка города, погибло очень много людей, и девушка благодарила Бога, что чудом осталась жива.

Теперь Д’Эпинье все дальше отдалялась от великого князя, возвращаясь обратно в Россию, через Гумбиннен. Иногда ей казалось, что она, как и Элиза готова сдаться, но тут же понимала, что не сможет сидеть сложа руки в Петрограде. Ведь ей обязательно нужно было чем-то заниматься, что-то делать и кому-то помогать! Итак, покинув Германию, медицинская часть получила распоряжение направиться в Псков, где к тому времени развернул свою деятельность еще один госпиталь, которому нужны были лишние врачи и медсестры.