Когда меня ты позовешь (СИ)

Урезанный состав из трех врачей, шести медсестер и десяти санитаров разместили в церковно-приходской школе, отдав лишь один этаж. На других этажах размещался другой госпиталь, и Жюли, сложно привыкающей к новым людям, часто нужно было пересекаться с ними. Скованность и застенчивость овладевали девушкой, но благодаря одной медсестричке, с которой танцовщица успела сдружиться после отъезда Элизы, она почти без проблем налаживала отношения.

Псков находился далеко от линии фронта, этот городок война почти не затронула, и люди жили мирно и спокойно. И снова все пошло так, как было в Инстербурге: раненые солдаты и офицеры, боль и смерть, страдания и слезы. Единственное, что радовало Жюли, это то, что она не слышала постоянные залпы, а небо оставалось тихим и безоблачным. Ее будни проходили в бесконечном мытье полов и мебели, в помощи раненым мужчинам и постоянном дежурстве около них.

Жюли подчинялась старшей медсестре, а та в свою очередь, имела в подчинении еще двадцать пять девушек, отдавая им приказы и проверяя их выполненную работу, следя за тем, чтобы с ними все было хорошо.

Старшей медсестрой была молоденькая девушка, высокого роста, чуть полноватая, с ясным и спокойным взглядом. С ранеными она всегда держала себя любезно и приветливо, но в ее поведении чувствовалась стесненность и нерешительность, желание оставаться в тени. Жюли видела, как ей было нелегко командовать девушками, и старалась выполнять все ее поручения безукоризненно.

И в середине 1915 года, когда для госпиталя наступили тяжелые дни, а линия фронта оказалась совсем рядом с Псковом, в госпиталь ежечасно поступали новые партии раненых, Жюли вместе со старшей медсестрой постоянно приходилось бывать в операционных и перевязочных палатах. Трудная работа, порою до бессилия, усталости и тумана в глазах, все время требовала сплоченности, и благодаря ней, между девушками завязались дружеские отношения.

Оказалось – старшей медсестрой была великая княгиня Мария Павловна, но еще больше Жюли изумилась, когда выяснилось, что княгиня – родная сестра Дмитрия! Мария Павловна безумно волновалась за брата, и давно не получала от него известий, как собственно, и Жюли, так что темы для разговоров у обеих девушек сменялись с огромной быстротой. Мария была веселой, остроумной, любящей шалость собеседницей, и за все время, что Жюли провела в госпитале, танцовщица вновь ощутила вкус забытой жизни первого класса. Ее неумолимо тянуло назад, тогда как, великой княгине неизменно хотелось продолжать помогать раненым.

В конце 1915 года Жюли получила письмо от Дмитрия, где он сообщал, что с ним все хорошо, он находится в Могилёве с государем, и на днях приезжает в Петроград. Окончательно решив покинуть работу медсестры, Жюли больше ни о чем не могла думать кроме великого князя, и через неделю, полностью сложив полномочия сестры, она выехала обратно в Петроград.

Забылся смрад от мертвых тел, невыносимый запах раненых, вид крови и вечно грязных комнаты. Петроград встретил девушку радушно, она вновь проезжала мимо огромных зданий, улочек и улиц, площадей, памятников, долго смотрела на Неву, и как же ей было хорошо! Здесь, в столице, дышалось легче, ощущалась жизнь, так всем нужная надежда.

А надеяться нужно было. Надеяться на скорую, неотвратимую победу России над Германией. В 1915 году русская армия понесла значительные потери на восточном фронте, в войсках не хватало оружия и боеприпасов, но все еще верили в победу. Верила и Жюли.

Но больше всего она желала поскорее встретиться с Дмитрием Павловичем, разлука с которым сильно затянулась. И после приезда в Петроград, на тринадцатый день, влюбленные наконец-то увидились. Миг – и Жюли очутилась в крепких объятиях князя, его руки сомкнулись вокруг ее талии, губы с жадностью соединились с ее губами, и в эту ночь они задыхались, сплетаясь друг с другом, словно волны в бушующем море.

========== ГЛАВА XVI ==========

Шёл ноябрь 1916 года. Петроград наполнился резкими высказываниями думовцев, проигрышной войной, ненавистью, отчаянием, злобой…

Речи депутатов Маклакова и Пуришкевича были у всех на устах, Дума буквально кипела, а вместе с ней и народ, и всему виной был он, ненавистный Распутин. Вера в победу в затяжной войне будто испарилась. Теперь во всем винили Распутина и царицу, а беспредел и хаос с каждым днем нарастал.

Видя такое положение в столице, Жюли содрогалась. На каждом углу все только и твердили: «Распутин, Распутин!», «русские с позором проигрывают войну!», «во всем виновата гессенская муха с Гришкой!». Казалось, этому нет и конца, но все только начиналось…

Дмитрий Павлович обещал приехать к восьми, вместе провести время, поужинать, обсудить волнующие друг друга вопросы, но когда стрелка часов стала показывать девять, а потом и одиннадцать, Жюли поняла, что он не приедет, и пару раз телеграфировала ему, но все было безрезультатно. Она вдруг подумала поехать к нему, но передумала. Девушка решила подождать до утра, да и к тому же, утром у нее уже была назначена встреча с сестрами Тоборовскими.