Когда мертвые заговорят

Но я не смогу уйти, если не спасу Леду Стивенсон.

Как? Как я должна ее спасти?

Я должна вернуться в участок. Я должна найти офицера Крестовски и рассказать ей о том, что отцом Леды был Криттонский Потрошитель. Он с детства мучил свою дочь, научил ее убивать и охотиться на зверей, а когда погиб, для Леды это стало шоком. Я, конечно, мало что смыслю в психотерапии, но в одном уверена точно – он промыл Леде мозг, уверил ее в том, что любит ее.

Я должна признаться, что влезла в дом Стивенсонов, чтобы найти доказательства своей теории: что где-то в глубине души Леда знала, кем был ее любимый папочка; что, видя, как другие отцы обращаются со своими детьми, она приходила в ярость и хотела уберечь их от той участи, которая постигла ее. Я отдам сувениры Леды, отдам папины жетоны.

Застонав, я накрыла холодными ладонями горящие глаза, и вдруг меня осенило: детектив Дин! Когда на Киру напали и Леда пришла к ней, удостовериться, что все в порядке, она сказала, что детектив Дин днями и ночами пропадает в участке, оставляя ее одну. Значит, он вернулся?

Или он никуда и не уезжал.

Может быть, Леда солгала и на этот раз, ведь зачем ей говорить мне правду? Когда он сказал, что с Ледой что-то не так, я с легкостью согласилась: «Конечно, не так, ведь ее насиловал собственный отец». А вдруг детектив Дин на самом деле не отсылал мне то сообщение? Вдруг это Леда воспользовалась его телефоном? Может быть… может быть, ему настолько удалось втереться Леде в доверие, что он поймет, где она прячется?

Я вдавила педаль газа в пол, представляя, как обстояло бы дело, если бы я рассказала Аманде Крестовски о том, что знаю. Ничего бы не вышло. Она привыкла сама выполнять свою работу, так что ответила бы в стиле детектива Гаррисона: «Прекрати играть в детектива, Кая, разве сегодня не пятница? Тебе не пора на занятия или на работу?» Если бы я упрямо заявила, что убийца – Леда Стивенсон, она бы скептически изогнула бровь.

Утреннее солнце светило прямо в глаза, отражалось в сугробах и витринах. Я надела солнцезащитные очки, едва не сломав в кулаке дужку, и затормозила на красный свет. Когда автомобиль свернул на улицу Ме՛рси, где сплошь выстроились блочные многоэтажки, я почувствовала, как от предвкушения по телу разливается тепло.

Прежде чем приступить к решительным действиям, я достала из бардачка мобильник и набрала номер офицера Крестовски.

– Да? – ответила она голосом, в котором не было даже намека на добродушие. – Зачем опять звонишь? – подозрительно спросила она. В трубке, кроме ее резкого голоса, слышались гулкие, тяжелые шаги по бетонному полу. Затем раздался скрип и грохот закрывшейся двери. – Мы только что виделись, сомневаюсь, что ты уже соскучилась. Или хочешь уломать меня на очередную встречу с Лаурой Дюваль?

– Мне нужен адрес детектива Дина, – сказала я, и в ответ послышалась тишина. Сглотнув, я мягче и жалобнее добавила: – Это срочное дело, пожалуйста.

– Адрес Дина?

– Да, адрес детектива Дина.

– Это зачем же он тебе?

– Мы друзья, – сказала я, поглядев на подъезд, в котором находилась его квартира.

– У Дина нет друзей, – отрезала она. – Говори правду.

– Я говорю правду, офицер. Мы с детективом Дином подружились после Хэллоуина, когда он… спрашивал у меня о том, что случилось.

– Его отстранили от работы. Ясно… – пробубнила она себе под нос. – Выходит, он занимался этим делом в одиночку.

– Нет-нет, вы не так…

– Понятно, – оборвала она, – он живет на Мерси, в доме сто тридцать два. Квартира 1003.

Квартира десять ноль три, – повторила я про себя.

– Большое спасибо, офицер Крестовски, – вежливо сказала я, и тогда она отключилась, бросив напоследок:

– Мы договорились, Кая: никаких неприятностей.

Узнав номер нужной квартиры, я приободрилась и, можно сказать, нашла в себе силы подавить нервное возбуждение и отбросить подальше все страшные картины того, чем может закончиться это путешествие на десятый этаж.

Убрав солнцезащитные очки и сунув мобильник в карман, я проверила пистолет за поясом штанов и выбралась из машины. С оружием было как-то спокойнее, хоть и не хотелось, чтобы детектив Дин ненароком заметил его.

Квартира десть ноль три, – снова напомнила я и затопала к дому. При каждом шаге оружие давило на позвоночник, а мороз все глубже заползал в рукава куртки и за шиворот.

Я не осознавала, насколько напряжена, пока не содрогнулась всем телом, готовясь к атаке невидимого противника, когда над головой в одном из окон многоэтажки всего лишь захлопнулась форточка. Звук всполошил ворон на дереве у подъезда, и они с карканьем взмыли вверх, стряхивая с веток снежные комья.

Я снова двинулась вперед и, когда дернула железную ручку двери на себя и шагнула в подъезд, на мгновение ослепла и оглохла – было слишком темно и тихо по сравнению с улицей.