Когда мое сердце станет одним из Тысячи

— Необычно? — она сжимает губы, размазывая помаду. — Он был… несколько эксцентричен, я бы сказала. У него были разнообразные идеи о заговорах, и государстве, и химических следах в небе. Я никогда особо не понимала, о чем он говорит. Я даже старшую школу не закончила, — она издает слабый смешок.

— Расскажите подробнее, — говорит доктор Эш. — Он когда-либо применял насилие?

Улыбка сползает с ее лица.

— Он никогда не поднимал руку ни на меня, ни на кого-либо еще. Он был не такой человек.

Доктор Эш выжидающе глядит на маму.

— У него было ужасно переменчивое настроение, — говорит мама. — Когда оно становилось очень плохим, он начинал кричать, критикуя всех и вся. Он переворачивал столы и стулья. Было… страшно. Но он никогда не бил меня. И после этих вспышек всегда подолгу извинялся. Он говорил мне, что я была самым светлым человеком в его жизни.

— Понятно.

— Он ушел от нас, когда Элви была еще младенцем. Он сказал, что не готов к роли отца, — она отводит глаза. — Было очень тяжело.

— Хм, — произносит врач. — А он когда-нибудь обследовался у психиатра?

— Нет, почему вы задаете эти вопросы?

— Я пытаюсь понять, могут ли быть у Элви какие-то родственники с шизофренией.

— Что? Нет! Вы же не думаете, что она… О боже! — Мамино лицо становится бледным, она впивается в подлокотники кресла, словно боясь упасть. — Нет, этого не может быть. Никто из врачей не говорил ничего подобного.

Я извиваюсь в кресле.

— Эта болезнь редко проявляется у детей ее возраста, — говорит доктор Эш, — но такие случаи есть. И это наследственное.

Мама прижимает руку ко рту и закрывает глаза.

— Возможно, мы обнаружили ее на ранней стадии, — говорит он. — Я не могу быть в этом уверен, потому что она отказывается отвечать на вопросы. Но, основываясь на том, что она мне рассказала, и вспышках ее агрессии, я думаю, что лучше перестраховаться.

— Что мне делать? — шепчет мама.

Доктор Эш бросает на меня взгляд, затем отводит.

— Я могу выписать вам рецепт на новое лекарство. Помимо подавления любых галлюцинаций и психотических срывов, оно должно способствовать эмоциональному выравниваю, которое в данном случае — желательный эффект. Оно ее стабилизирует, так сказать.

Я уставилась на свои ноги.

— У меня нет никаких проблем.

— Мы пытаемся тебе помочь, — говорит доктор Эш.

Меня тошнит. Я думала, он другой, но я ошибалась.

— Мне не нужна ваша помощь. Я никогда не просила мне помогать. Я просто хочу, чтобы все оставили меня в покое.

— Элви, пожалуйста, — говорит мама тихо. — Просто сделай, что он говорит.

Я опускаю голову.

— Если у вас возникнут какие-то проблемы, — говорит доктор Эш, записывая что-то на листочке, — позвоните мне.

Я пью таблетки. Я не хочу, но мама умоляет меня.

В следующие несколько недель меня поглощает черный туман. Я принимала лекарства и раньше, но эти таблетки ни на что не похожи. Они притупляют мысли и чувства. Мне кажется, словно я хожу в водяном пузыре, сквозь который приглушаются голоса людей и все становится размытым и шатким. Я смотрю на себя со стороны, когда одеваюсь, съедаю свой завтрак и хожу как лунатик день за днем. Ничто больше меня не тревожит, потому что ничто больше не имеет значения.

Где-то глубоко, под туманом, есть часть меня, которая все еще может чувствовать, и она ненавидит этот туман.

Каждое утро мама заставляет меня принимать таблетку за завтраком, она заставляет меня открыть рот, чтобы убедиться, что я проглотила лекарство. Я прячу таблетки под языком и после выплевываю их в раковину, но мама узнает о моей уловке и начинает проверять мой язык. Тогда я глотаю таблетки, а потом вставляю два пальца в рот и вызываю рвоту в ванной. Мама слышит это и теперь пускает меня в уборную только через два часа после завтрака.

Из-за таблеток мне сложно думать, но я понимаю, что нужно найти способ выбраться из этого, иначе я буду так чувствовать себя всегда.

Когда наконец меня осеняет, решение кажется до смешного простым. Я нахожу витамины, которые выглядят точно так же, как мое лекарство, и покупаю несколько упаковок на карманные деньги. Однажды ночью, когда мама спит, я спускаю все таблетки в унитаз и засыпаю в баночку витамины.

Сработало. Мама думает, что я принимаю лекарство, а туман постепенно рассеивается.

Слава богу.

Когда голова наконец проясняется, я иду в библиотеку и читаю про таблетки, которые назначил доктор Эш. Я в шоке от списка побочных эффектов, некоторые из которых очень серьезны и смертельны. Взрослые пытаются меня убить.

Нет, только не мама. Мама просто верит всему, что говорят врачи. Но мне стоит быть осторожней в будущем. Рассказывать некоторые вещи взрослым небезопасно.

Через несколько недель мама снова приводит меня к доктору Эшу. Я говорю ему, что чувствую себя лучше, что я больше не злюсь и не боюсь ничего и что я принимала лекарство. Все вранье. Он говорит, что мое поведение стало значительно лучше и что осенью я смогу вернуться в школу. Разумеется, я не могу вернуться в свою прежнюю школу, но мама находит мне другую — обычную общеобразовательную школу с нормальными детьми.