Когда мое сердце станет одним из Тысячи

— Вам звонят их «Максонс Бургерс». Вы заполняли анкету. Кажется, у вас есть опыт работы с клиентами, а нам очень срочно требуется сотрудник, вы могли бы прийти на собеседование сегодня?

Так быстро. Кажется, мой мир вращается слишком медленно.

— Да, я могу, — произношу я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Отлично. В три вам удобно?

Я соглашаюсь и вешаю трубку. На долю секунды я забываю, как дышать, но потом со свистом втягиваю воздух в легкие.

Я смогу.

Я прихожу в кафе ровно в три часа дня. Стены его покрыты старыми плакатами «Кока-Колы» и афишами японских фильмов «Годзилла» и «Мотра», висит репродукция «Моны Лизы» с усами. При входе стоит лошадка с карусели, с потолка свисают велосипед и зеленая рождественская гирлянда. От попытки извлечь из всего этого смысл у меня начинает болеть мозг, поэтому сосредотачиваюсь на пространстве перед собой и стараюсь не смотреть на стены.

У меня мокрые от пота ладони, поэтому я вытираю руки о штаны.

В почти пустом кафе за столиком напротив меня сидит менеджер и просматривает мою анкету. У него небольшая бородка и очки в черной оправе, отражающие свет.

— Это неполная ставка, вы понимаете, — говорит он, — и только на праздники. Нам нужны кассиры. Вам придется работать в выходные по вечерам.

— У меня полно свободного времени.

— Хорошо. Кроме того, ну знаете, нужно быть веселой, общаться с посетителями.

Веселость — не моя сильная сторона, но я все равно киваю.

— Я задам вам несколько вопросов. Стандартная процедура, — говорит он, складывая перед собой пухлые, мягкие руки. — Что для вас значит хорошее обслуживание?

Для меня? Какой странный вопрос. Определение слов — это не тема для обсуждений. Я закатываю глаза к потолку, размышляя.

— Обслуживание, — говорю я, — это серия действий, призванная способствовать удовлетворению клиента до, во время и после покупки. Хорошее обслуживание значит, что все эти действия выполнены успешно.

— А-га, — он хмыкает. — Так что это значит лично для вас?

Я начинаю было дергать косичку, но опускаю руку.

— Я вас не понимаю.

— Как вы планируете удовлетворять посетителей? Предоставляя им опыт «Максонс»?

Я несколько раз моргаю. Я уже чувствую, что не справляюсь.

— Хмм… мисс?

Я закрываю глаза.

— Подождите.

Представь себе удачную ситуацию.

Через двадцать секунд я открываю глаза.

— Они заходят и едят. Они получают именно то, что заказали. Картошка фри не мягкая. Бургер средней прожарки, как и написано. Им кажется, что цены адекватные. Нет никаких неожиданностей. Они подходят к кассе, чтобы расплатиться. Я даю им сдачу, все подсчитано правильно. Я говорю: «Хорошего дня». Они уходят из кафе.

Несколько секунд он смотрит на меня в упор, слегка приоткрыв рот.

— Ладно. Вы описали это… очень подробно, — он откашливается. — А чем вы, скажем, любите заниматься в свободное время?

Как это связано с вакансией кассира?

— Я люблю читать о квантовой теории, играть в го, собирать головоломки и смотреть передачи о природе.

— Ага.

— Я люблю животных. Особенно кроликов. — Знаю, что это не то, что он хочет услышать, но сейчас я волнуюсь: мне сложно находить уместные фразы, поэтому слова просто вылетают у меня изо рта, словно воздух, стремящийся заполнить вакуум. — Один из редчайших видов — полосатый суматранский кролик. Он активен в темное время суток и очень застенчив. У местных жителей нет для него названия, потому что они даже не знают, что он существует.

— Хорошо. Закончим на этом. Мы внесем ваше имя в базу данных.

Грудь сводит от паники. Когда кто-то так говорит, это значит: «Мы вам не перезвоним».

— Я что-то сделала не так.

— Ну…

— Я знаю, что плохо справляюсь с собеседованиями, но я справлюсь с работой, я обещаю. Я могу работать в любую смену, какую захотите. Дайте мне шанс. Хотя бы на один день.

Он качает головой:

— Простите. Ничего личного, вы нам просто не подходите.

Я ухожу из кафе.

Ничего нового. Все, чего я хочу, это возможность работать и получать за это деньги, как и все другие люди. Но я редко иду дальше собеседования.

По дороге домой я включаю диск с Моцартом.

Существует предположение, что у Моцарта был синдром Аспергера. Может, и ему было сложно выражать свои мысли и музыка была единственным способом перевести их на язык, понятный остальному миру. Разумеется, иногда ему удавалось быть ясным. Есть один малоизвестный канон под названием «Leck mich im Arsch» (в переводе «Поцелуйте меня в задницу»), где эта фраза повторяется снова и снова.

Однажды, оставшись после уроков в своей прежней школе, я спросила учительницу, можно ли мне послушать Моцарта, пока делаю уроки. Он разрешила, и я поставила этот канон на CD-плеере. И меня не наказали, потому что учительница не понимала по-немецки.

Иногда, когда я злюсь на мир, я слушаю этот канон, и мне становится чуть лучше.

Солнце, крошечный белый круг, просвечивающий сквозь облака, тонет в низком небе, пока я иду по улице, глубоко засунув руки в карманы. Толстый слой слякоти покрывает асфальт.