Когда мы перестали понимать мир

4. Я в отчаянии. Мой сад растет слишком медленно. Зимы в горах суровые, лето и весна короткие и сухие, а почва в саду скудная, под слоем земли много мусора. Прежний хозяин участка построил дом и продал мне его; ему пришлось смешивать землю с мусором, и всякий раз, когда я копаю клумбу или ямку, чтобы посадить дерево, натыкаюсь на крышки из-под бутылок, куски цемента, провода и обломки пластика. Я бы мог воспользоваться множеством удобрений, и хотя мои деревья невысокие, я люблю их такими, какие есть. Корням некуда расти; под тонким слоем почвы, который мне удалось устроить поверх мусора, известняк и спрессованная глина, поэтому большинство из деревьев так и останутся карликовыми, красивыми, как экзотический бонсай, но недоразвитыми во всех отношениях. Ночной садовник рассказал мне, что ученый, изобретатель современных азотных удобрений, немецкий химик по имени Фриц Габер, был первым создателем оружия массового поражения – хлора, который распыляли над окопами в Первую мировую войну. Зеленоватый яд убил тысячи людей, бесчисленное количество солдат царапали себе горло, а газ пузырился у них в легких, они захлебывались в собственной слизи и рвоте. Однако удобрение, которое Габер получил из азота – газа в составе атмосферы, спасло сотни миллионов людей от голода и до сих пор кормит перенаселенную планету. Сегодня азота полным-полно, но в прошлые века за экскременты летучих мышей и птиц велись настоящие войны, грабители разоряли могилы фараонов не в поисках золота и драгоценностей – им нужен был азот из костей мумий фараонов и двух тысяч рабов, захороненных вместе с ними. По словам ночного садовника, индейцы мапуче перемалывали скелеты врагов и удобряли этим порошком свои хозяйства; на земле работали всегда по ночам, когда деревья спят глубоким сном. Они верили: некоторые деревья, особенно корица и араукария, могут увидеть душу воина, похитить ее сокровенные тайны и передать их через корни дальше по лесу туда, где бледные грибницы начнут шептаться с корнями растений, сплетничая о нем и пороча его репутацию. Воин утратит свою личную жизнь, о ней узнают, она окажется на виду у всего мира, и тогда он начнет медленно увядать, сохнуть без видимой на то причины.

5. Этот городок устроен очень странно. Неважно, каким путем идешь, – все дороги неизменно ведут к клочку леса на краю низины. Только этот клочок уцелел после разрушительного пожара, который стер с лица земли бо́льшую часть местности в конце девяностых, угрожая погубить и сам городок. Огонь бушевал, пока не поглотил всё. Он погас, когда нечему уже было гореть. Лес, простоявший нетронутым более двухсот лет, исчез за две недели. Лес был в основном хвойный, некоторые эндемики исчезли навсегда, остался только этот оазис в миниатюре. Его дикая необузданная природа очень выделялась на фоне стриженых лужаек и ухоженных садиков. Этот кусочек леса манит меня, как магнит, тянет вниз, на старую дорогу, которая ведет к пруду. Я мог гулять здесь целыми днями напролет в полном одиночестве, потому что местные сюда не ходят, сам не понимаю почему, а приезжие, зажиточные семьи, которые снимают дома на лето, появляются крайне редко, в основном осматривают лесок издалека или проездом. В самом центре есть небольшой грот, выдолбленный в скале. Ночной садовник рассказал мне, что много лет назад в городке был питомник, а хозяин хранил семена у входа в грот, в полной темноте. Сейчас грот пустует. Туда ходят только подростки и оставляют там упаковки от презервативов, да туристы – а я убираю за ними грязную туалетную бумагу. За леском пруд; там, на берегу небольшого водоема, отдыхают семьи. Он искусственный, больше похож на заводь, чем на настоящее озеро, но выглядит как настоящий – даже десяток уток выращивает там свое потомство. Краснохвостый сарыч обходит пруд с южного берега, а белый журавль обитает на противоположном, более тенистом и заболоченном. В летние месяцы ручьи, питающие пруд, журчат и поют, но потом высыхают, их русла зарастают сорняками и пропадают, как будто и вовсе их не было. Пруд не замерзает зимой вот уже несколько десятилетий. Я слышал, в последний раз, когда пруд замерзал, один мальчик провалился под лед и утонул; было это, когда Пиночет только пришел к власти. Имени мальчика никто назвать не смог. Может, это всего лишь байка, выдуманная, чтобы дети не подходили к пруду по ночам; она выжила несмотря на то, что погода изменилась и водоем больше не замерзает.