Когда мы потерялись в Стране снов

Я проскальзываю внутрь и едва не вскрикиваю. Передо мной, в тусклом свете единственной свечи в подсвечнике, стоят три гроба. Под каждым из них тележка высотой по пояс, на колёсиках. У той тележки, что дальше всех от двери, основание прикрыто плиссированной занавеской, скрывающей её ножки и колёсики.

Я слышу, как в конце коридора скрипит распашная дверь. Шаги мистера Беккера приближаются, и я осознаю, что оставил дверь открытой, но возвращаться уже поздно. Я застываю на секунду, но пока он шагает по коридору, я бросаюсь за дальний гроб и прячусь под занавеской тележки.

Мистер Беккер останавливается у двери и устало говорит:

– Мать честная. Что у нас тут?

Он же не знает, что я здесь, правда? Я сижу под гробом, скрытый занавеской: он меня не видит. Если только он не услышал стук моего сердца – а это вполне возможно.

Потом я слышу, как он что-то набирает на телефоне: бип-бип-бип.

Теперь мистер Беккер стоит совсем рядом. Если я наклоню голову, то увижу носки его мотоциклетных ботинок: занавеска не совсем достаёт до пола.

– Терри? Да, это я. – Голос у него не громкий, но я слышу, что он недоволен. – Я только что пришёл в офис за бумагами и знаешь что? Мало того что сигнализация не была включена, так ещё и дверь во второе хранилище была открыта, а к тому же ты оставил гореть чёртову свечу! Открытое пламя. Что ж, извинений тут недостаточно, Терри. Это огромная пожарная опасность. У нас тут погребальная контора, Терри, а не фигов крематорий. Да, ну что ж. Считай, что это твоё последнее предупреждение.

Он цокает и сбрасывает вызов, а потом я слышу, как он задувает свечу и выходит из комнаты, запирая её за собой и…

Запирая меня внутри.

Когда шаги мистера Беккера утихают вдали, я обнаруживаю, что не могу сдвинуться с места. Слышали когда-нибудь, как людей «парализует страхом»? Вот это со мной и случилось. Я никогда не думал, что так бывает на самом деле, но каждый раз, пытаясь шевельнуться, я просто не могу. Я заперт в могильно-чёрной комнате с тремя гробами, в которых наверняка лежат мертвецы – а иначе зачем бы им тут стоять? Мой мозг словно говорит моим конечностям: «До тех пор, пока ты не будешь шевелить ни единым мускулом, ничего плохого не случится».

Меня подташнивает, и я борюсь с порывом расплакаться, но тщетно: из меня вырывается дрожащий вопль ужаса. Когда я осознаю, что этот вопль скорее напоминает завывание хэллоуинского привидения, я издаю что-то, одновременно напоминающее смех и крик. Я сижу на корточках под гробом в полной темноте, издаю безумные звуки, и я совершенно не в себе.

Однако, видимо, это помогает. Навывшись, я вытираю глаза занавеской, отодвигаю её в сторону и глубоко вдыхаю. Я выползаю из-под тележки – в комнате темно, хоть глаз выколи. Тут нет окон – нет даже окошка в двери – так что я не вижу даже собственной ладони, поднеся её к лицу.

Запах только что погашенной свечи наводит меня на мысль. Я шарю руками вокруг себя, пока наконец не натыкаюсь на то, что искал. Подсвечник со свечой стоит на столике, а рядом с ним – о, какое облегчение! – коробок спичек. Дрожащими руками я достаю одну и зажигаю свечу.

Я прикидываю, нравилось ли мне здесь больше, когда было темно? Теперь я вижу все три гроба: белый с нарисованными цветами, блестящий чёрный с медными ручками и тот, под которым я прятался. Этот гроб попроще, из обычной древесины.

Я вытаскиваю свечу из подсвечника и подношу её к гробам. Рука у меня так трясётся, что на крышки гробов брызгают капельки воска. В углах рождаются и прячутся тени. Я вижу, что к каждой крышке приклеено по розовому листку для заметок.

Подсвечивая себе свечой, я читаю надпись на первом листке на чёрном гробе. Там просто написано «Мистер Д. Дайсон». На следующем написано «Миссис Э. Армстронг». Я с усилием сглатываю, потому что знаю, что будет написано на деревянном гробу – под которым я прятался. Так и оказывается.

«Мистер К. Х. Маккинли».

Прежде чем открыть крышку, я внимательно оглядываю комнату – вдруг я проглядел какие-нибудь коробки, или ящики, или полки, или шкафчики…

Ничего.

Я потерял счёт времени. Я не знаю, когда придёт Кез – а если уж на то пошло, придёт ли вообще.

Но я знаю, что единственный шанс заполучить Сновидатор – это поднять деревянную крышку и выяснить, там ли он.

Одной трясущейся рукой я приподнимаю свечу; второй толкаю крышку, отчасти надеясь, что она закреплена, так что мне не придётся делать то, что я должен сделать дальше. Мои надежды не оправдываются: крышка поддаётся. Я просовываю под неё пальцы, одновременно приподнимая и толкая, пока крышка не сдвигается, и краем глаза ловлю белый атлас, которым гроб обит изнутри.

Я отворачиваюсь. Я не могу даже смотреть, что делают мои собственные руки. Я крепко зажмуриваюсь и толкаю изо всех сил. Крышка гроба падает на пол, и грохот оглушительным эхом отдаётся по комнатке. Я роняю свечу, но она не гаснет.

Я наклоняюсь за ней и медленно, медленно распрямляюсь, тяжело дыша от ужаса перед тем, что могу увидеть. С усилием сглатывая, я заглядываю внутрь.