Когда мы потерялись в Стране снов

Никого. Никакого мертвеца там нет, и я выдыхаю с облегчением: плаксивый такой вздох.

Однако гроб не пуст. О нет. Прямо там, посреди сияющего белого атласа лежит последний в мире Сновидатор.

Тут я снова слышу шаги. Я хватаю Сновидатор и ныряю под занавеску.

Кто-то дёргает дверную ручку.

Глава 69

– Малки! Малки! Ты там?

Не уверен, что когда-нибудь в жизни был настолько рад услышать чей-то голос.

– Сьюзен! Да! Я здесь! – Я толкаю дверь, но она не поддаётся. – У тебя нет ключа?

– Только от наружной двери. Сигнализация вот-вот срабо…

Её последние слова заглушает пронзительный визг запоздалой охранной сигнализации. Я делаю быстрые подсчёты. Сколько времени уйдёт у мистера Беккера, чтобы услышать её и спуститься посмотреть? Тридцать секунд? Минута? И того меньше.

Никак нельзя, чтобы меня поймали за воровством из гроба мёртвого человека! Свеча всё ещё у меня в руке, и я запихиваю её обратно в подсвечник.

– Отойди! – кричу я Сьюзен. – И готовься бежать!

Я сую Сновидатор под куртку. Потом берусь за один конец тележки с самым большим и тяжёлым гробом – чёрным, – качу её в дальний конец комнаты и бегу, толкая её перед собой. Особо разбежаться у меня не получается – тут всего метров пять – но, видимо, вес делает своё дело, потому что тележка с хрустом врезается в дверное полотно, немедленно выламывая замок и немного приоткрывая дверь. Я снова откатываю тележку и опять врезаюсь в дверь, и она с грохотом распахивается. Теперь на пути у меня стоит гроб, но над ним есть небольшой просвет, так что я вскакиваю на крышку, проползаю по ней и обрушиваюсь под ноги Сьюзен. Я уже слышу, как в приёмной открывается дверь.

Мы со Сьюзен не разговариваем. Вместо этого мы бежим – обратно по тёмному коридору, через комнату для персонала, из задней двери и на парковку.

Единственный выход с парковки – дорожка, ведущая мимо здания приёмной. Ещё есть высокий каменный забор, за которым – крутая насыпь, спускающаяся к бывшей железной дороге – теперь велосипедной дорожке. У нас нет выбора. Я вскакиваю на капот, а потом на крышу одного из катафалков, и он прогибается под моим весом, но с него я уже могу дотянуться до вершины забора.

– Давай, – говорю я Сьюзен. – Ты сможешь!

– Знаю, – отвечает она, и мы переваливаемся через забор и приземляемся в куст ежевики. Мы пытаемся выбраться из него, чтобы спуститься по насыпи на велосипедную дорожку, и колючки рвут нам одежду и царапают кожу. Я чувствую, как что-то хрустит у меня под курткой, но не останавливаюсь посмотреть.

Гонятся ли за нами? Не думаю. Я не слышал криков, хотя охранная сигнализация за нашими спинами по-прежнему воет.

– Сюда, – говорю я, указывая в сторону Норт-Шилдса, до которого пара километров.

Так что мы бежим по дороге, мимо задних садов, а потом пролезаем через дыру в заборе – моя куртка цепляется за него, и на ней остаётся длинная прореха – и оказываемся на игровой площадке начальной школы Себа, но не останавливаемся, пока не перелезаем через зубчатую ограду и не прибегаем в конец переулка за улицей Сьюзен – слева от нас её задние ворота, а чуть подальше – мой дом.

Тут довольно темно, и я падаю на клочок травы на колени, тяжело дыша. Трясущимися руками я вытаскиваю Сновидатор из-под куртки и рассматриваю его. Одна из сторон пирамидки погнулась и бамбуковый обруч треснул, но в остальном он цел. Надеюсь. Сьюзен запыхалась не так сильно, как я, хотя она такая же исцарапанная и перепачканная.

– Ты нормально? – спустя некоторое время спрашиваю я, и она кивает. – Спасибо, что пришла за мной.

– Кезия просто бросила тебя! – говорит она таким тоном, будто сама в это не верит. – Когда её папа прикатил на своём мотоцикле, она швырнула мне ключи и велела убираться отсюда и вернуть их на место, когда закончу. Прости. Мне пришлось ждать, пока её папа уйдёт из главного офиса, а он ещё и сигнализацию заново включил. Что за… что за…

Я жду, пока Сьюзен подберёт оскорбление для Кез Беккер. Я никогда не слышал, чтобы она о ком-то говорила гадости.

И не услышу. Она заканчивает предложение, цокнув языком и покачав головой, а потом возвращает мне телефон.

Я включаю его и смотрю, как он загружается. Я до сих пор не могу отдышаться – скорее, думаю, от переживаний, чем от усталости.

– О нет, – говорю я, и Сьюзен приседает рядом со мной на корточки.

– Что такое?

Одиннадцать пропущенных звонков: все от дяди Пита. Плюс два голосовых сообщения и три текстовых. Я неохотно открываю сообщения. Вряд ли там что-то хорошее.

Ты где?

Пожалуйста, позвони – срочно.

Немедленно возвращайся домой, или я сам за тобой приду.

Последнее было отправлено всего пять минут назад. Позвонить ему я не решаюсь. Вместо этого я пишу сообщение.

Прости. Телефон сел. Иду домой.

Так себе оправдание, но сойдёт.

Мы со Сьюзен смотрим друг на друга, сидя на неопрятном клочке травы.