Когда мы потерялись в Стране снов

Бедный Себ перепуган и извивается, пытаясь ослабить грубые верёвки, которыми связаны его запястья, да так усиленно, что на коже выступает кровь. Он стоит в середине плоского пыльного пространства, размером примерно с теннисный корт, с которого выкорчевали все кусты, а вокруг расставили камни покрупнее и большие брёвна.

Секунды бегут, я взвешиваю варианты.

Кинуться на них с голыми руками? Мне сразу ясно, кто победит в схватке между двумя одиннадцатилетками с низенькой круглой старушкой и группой первобытных людей, вооружённых длинными деревянными копьями. Мои способности управлять сном почти на нуле. Если меня схватят, со мной может случиться то же, что с Себом, и я навсегда буду заточён в своём собственном сне. А если меня убьют? Умру я и в реальной жизни или просто проснусь?

В любом случае Себа я не спасу.

Я чувствую, как меня в бок пихает Сьюзен. Она указывает на какие-то деревья на противоположной стороне плоской площадки, за которыми движется что-то крупное. Я старательно вглядываюсь, но вижу только что-то бело-коричневое и… мохнатое?

Сьюзен шепчет мне:

– Мамонт?

Когда она это произносит, из-за деревьев раздаётся звук: громкое трубное рычание, как будто Денниса, старого пса Кеннета, скрестили со слоном.

– Это их отвлечёт, – шепчет Сьюзен. – Ну… это и, эм… вот то. – Она тычет большим пальцем себе за спину, и мне с трудом удаётся подавить вопль ужаса.

Скрытая от мучающей Себа банды, бабушка Сьюзен сняла с себя всю одежду и теперь размазывает руками по телу грязь и пыль – и по выпирающему животу, и по… и по… короче, везде. И по волосам тоже. Вообще-то говоря, по волосам – особенно, и они теперь стоят дыбом, намазанные огромным количеством грязи.

Я сосредотачиваюсь на голове Молы, потому что на всё остальное смотреть мне очень не хочется.

Мне удаётся выдавить из себя слова, но как-то сипло:

– Это… это мой сон? Я воображаю всё это? Потому что это твоя бабушка, и я не хочу, чтобы ты подумала…

Сьюзен прикладывает палец к губам, чтобы я умолк.

– Ты много сделал, Малки. Ты убил Катберта. Позволь нам с Молой действовать дальше.

Она манит меня к зарослям деревьев. Потом поворачивается и показывает Моле большие пальцы, и та отвечает тем же жестом. Кажется, ей совершенно всё равно, что она безумная голая старушка, покрытая грязью.

Полминуты спустя мы со Сьюзен оказываемся рядом с деревьями. Первобытные люди, от которых нас отделяет метров тридцать, нас по-прежнему не замечают – они вместе с рычащими собаками окружают Себа и персонажей книжки, наставив на них копья.

Они что, собираются его убить? Ему всего семь! Он снова зовёт меня, и я хочу кинуться к нему и освободить, но знаю, что так делать нельзя.

Из леса раздаётся новый рёв, и я чувствую новый прилив страха. Потом из-за деревьев возникает мамонт, заслоняя собой всё, и я застываю, не в силах отвести от него взгляд.

Он в два раза выше меня и походит на слона. У него хобот в длинных серых щетинках, два гигантских изогнутых белых бивня и пятнистая грубая шкура красновато-серого меха. Он разъярён, и я не понимаю, почему он стоит на месте.

Не понимаю, пока он не замечает нас, снова ревёт и несётся вперёд.

Мы со Сьюзен инстинктивно пятимся, но можно было и не утруждаться: зверя удерживает толстая грубая верёвка из сухих растительных волокон, которой он за переднюю правую ногу привязан к дереву. Мамонт делает шаг и немедленно останавливается. Как и запястье Себа, его лодыжка натёрта верёвкой до крови.

Сьюзен направляется к нему. Что она делает?

Но потом она манит меня за собой, и я думаю о Себе и нервно шагаю вперёд, к громадному животному.

– Быстро, – говорит Сьюзен, приседая рядом с деревом. – Времени мало. – В руке у неё огромный плоский камень, и она перетирает им верёвку. С каждым новым движением растрёпываются и рвутся по паре тоненьких волокон, но верёвка поддаётся медленно, а враги тем временем всё приближаются к Себу. Они начали жутко ритмично скандировать.

Мне невыносимо смотреть, как они нацеливают на моего брата копья. Я вскакиваю на ноги, готовый на них кинуться, но Сьюзен поднимает руку, останавливая меня.

– Рано. Малки. Пожалуйста. Подожди Молу.

Она устаёт, и верёвка рвётся медленнее.

– Дай-ка я, – говорю я. Сьюзен садится на землю, вымотанная, а я беру у неё плоский камень и с яростью добиваю последние нити.

С такой яростью, на самом деле, что даже не слышу, как рядом со мной появляется силуэт. Только замечаю, как справа блестит что-то металлическое. Какой-то темноволосый мальчик примерно моего возраста протягивает мне кинжал.

– Ты забыл в животе у крокодила дирк моего папы. Он может пригодиться!

Первой его узнаёт Сьюзен.

– Ури? – говорит она.

Ури? Сын Кеннета Маккинли?

А он-то что здесь делает?

Глава 80

Сьюзен ориентируется в этом сне лучше, чем я, и улыбается Ури, пока я просто стою с разинутым ртом.

– Вы знаете, как меня зовут? – спрашивает Ури.

– Да! – отвечает Сьюзен. – Мы знали твоего папу. Я узнала тебя – видела фотографию у него на столе!

Мальчик кивает и застенчиво улыбается. Я ошарашенно перевожу взгляд с него на Сьюзен.

– Как?