Когда мы потерялись в Стране снов

– Какая разница? – говорит Ури. – Некоторые вещи просто есть!

– И в этом ты не ошибаешься, сынок! – говорит Кеннет, появляясь из-за толстого дерева – килт разодран в клочья, обнажая ноги, которые уже не тощие и старческие, а вполне молодые и мускулистые.

– Кеннет! – ахаю я. – Что… как… в смысле, вас же крокодилы убили… или нет?

– Ты забываешь, паренёк: я уже был мёртв. Но в том и заключается потрясающая особенность Страны снов: смерть здесь – не преграда. Согласен, сынок?

Я пытаюсь что-то ответить, пока не осознаю, что он обращается к Ури, а не ко мне.

Они двое смотрят друг на друга с такой любовью, которая словно источает тепло и замедляет время.

Ури делает шаг вперёд, и Кеннет заключает его в объятья. Так они стоят, по ощущениям, очень долго, и я кошусь на Сьюзен, которая утирает глаза.

– Теперь мы навсегда вместе, сынок, – говорит Кеннет. Его волосы больше не седые, а золотистые и сияющие, как на коробке из-под Сновидатора. Его испещрённое морщинами лицо как будто разглаживается, чем крепче он обнимает Ури.

– Да, папа, – с улыбкой отвечает Ури.

Потом Кеннет поворачивается ко мне.

– Воспользуйся дирком, паренёк. Так оно попроще будет. Это твоя Страна снов, не забыл?

Я ошалело киваю.

Кеннет снова поворачивается к сыну:

– Давай, Ури, пойдём, мы тут только мимоходом. У махонького Малки есть дело.

– Подождите! – восклицаю я. – Мы… мы ещё увидимся?

Кеннет смотрит на меня поверх очков.

– Кто знает, паренёк? Один мой друг как-то сказал: «Пусть будет так», так может, так оно и есть, знаешь?

Он протягивает Ури руку, и они идут за дерево. Напоследок Ури поднимает ладонь, застенчиво прощаясь, и они оба исчезают.

Глава 81

В этот момент одновременно происходят две вещи.

Первая – я с лёгкостью перерезаю дирком оставшиеся волокна верёвки.

Вторая – вдали раздаётся такой вопль, какого я никогда в жизни не слышал.

Я резко разворачиваюсь. Из-за огромного камня, за которым мы прятались, перед глазами пещерных людей предстала Мола, без одежды. Она вскидывает руки в воздух, широко расставляет ноги и что-то кричит во всё горло. Выглядит она совсем не по-человечески и совершенно жутко, и то, что она там вопит, здорово смахивает на боевой клич, от которого кровь стынет в жилах.

Люди, окружающие Себа, немедленно замирают и ошарашенно таращатся на дикую грязную женщину, теперь несущуюся на них по каменистому склону.

В тот самый миг мамонт, наконец освобождённый от своих пут, начинает ломиться через деревья.

Мы со Сьюзен спешим убраться с его пути, а он несётся на похитителей, трубя, и ревя, и яростно мотая головой.

Охотники визжат от ужаса при виде мчащегося на них, его поработителей, злобного мамонта. Собаки улепётывают в лес. Мамонт мотает громадной башкой и ударом бивня отправляет главаря лететь по воздуху. Пролетев несколько метров, тот кучей валится на землю. Остальные разворачиваются и нацеливают на ревущее животное каменные наконечники своих копий, а потом вопят от страха, когда мамонт снова кидается на них.

Из-за суматохи, поднятой Молой и мамонтом, на Себа никто не смотрит. Мы со Сьюзен огибаем поляну и торопимся к колу, к которому он привязан. Я слышу крик и поворачиваю голову. Один из членов племени заметил нас и бежит к нам, но его сбивает с ног мощный удар хобота. Мужчина падает в пыль.

Остальные окружили зверя, и один из них метает копьё. Копьё попадает мамонту в шею, и он ревёт, но буйствовать не прекращает.

Теперь мы со Сьюзен стоим позади Себа. Мне даже некогда с ним поздороваться или спросить, как у него дела. Вместо этого я начинаю перерезать верёвки на его запястьях, нечаянно второпях царапая его кожу, а он – старый добрый Себ – даже не жалуется, хотя я чувствую, как он вздрагивает. Проходит несколько секунд – и с верёвками покончено.

Мгновение Себ просто смотрит на меня, и время как будто замирает. Мы не разговариваем, но вроде как общаемся глазами. Сложно объяснить.

А говорят наши глаза вот что: «Ты бесячий, но ты мой брат».

Потом я хватаю Себа за одну окровавленную руку, Сьюзен берёт за другую, и мы пускаемся бежать к другой стороне поляны.

– Стойте! – говорит Себ, резко заставляя нас притормозить. Он вырывается и несётся назад, к привязанному к колу Коби.

– Времени нет! Он даже не настоящий! – воплю я, но без толку. Себ лихорадочно разрезает Кеннетовым дирком узловатую лозу, которой связан Коби.

Сбоку от меня Мола подбирает обронённое кем-то копьё. Она берётся за древко обеими руками и оскаливает зубы на огромного волосатого мужчину, надвигающегося на неё – медленно, со зловещей уверенностью.

– Мола! Уходим! – кричит Сьюзен.

– Нет! Бегите, дети, бегите! – вопит она в ответ.

Здоровяк делает ещё шаг и выдёргивает копьё из её рук с такой лёгкостью, как если бы это был карандаш. Мола остаётся беззащитна, но с места не двигается, а мужчина тянет руку к её горлу, в другой руке сжимая каменную дубинку и разъярённо щерясь.