Когда на небе нет звёзд

В горле пересохло. Я сглатываю ком вязких слюней и пытаюсь расслабиться. Вся нижняя часть тела обмякла, в ногах появилось мелкое покалывание. Виски так сильно пульсируют, кажется, голова сейчас лопнет. Руки онемели. Красная лужа под моей рукой все разрастается. Странно, она перестала меня страшить.

«Думаешь, что там будет? На той стороне»

– Не знаю.

«Вряд-ли ты попадешь в параллельную вселенную. Там уже есть какая то твоя версия. Зачем им еще одна? И в прошлое тоже не вернешься. То есть, это же глупо. Кто, после смерти путешествует во времени? Как насчет твоего личного рая? Маленький островок в вакууме. Где только ты и она; каждый день – какое то маленькое, детское приключение; и вам вечно восемь лет. Тебе надоест через месяц. С другой стороны, вы оба можете быть взрослыми. Только ты не знаешь, какой бы она была, будучи взрослой. Значит, это ни чем не будет отличаться от твоих фантазий. Ты сразу заметишь подвох. Или, может…»

– Это будет небытие. Пустота. Отсутствие всего.

«Гениально. Не хочешь жить в мире, где нет ее. Поэтому отправишься туда, где нет вообще ничего»

– …

«Ты не хочешь умирать. Если бы хотел, не создал бы меня. Ты хочешь, чтобы жизнь тебе не нравилась, но она нравится. Тебе нравится гулять; спорить у себя в голове; придумывать монологи; лежать на кровати. Есть вкусную еду. Слушать музыку. Смотреть на реку. Разговаривать с Лизой. Разговаривать с Марком. Пить с Винни. И твоя мама…»

– Тогда сотри все. Весь этот день.

«Не буду»

Губы судорожно задергались. Из глаз потекли слезы. Мне хочется укрыться одеялом и никогда из-под него не вылезать.

«Ты попытался спасти ее, но она умерла, а ты выжил. Если бы все случилось с точностью до наоборот, ты хотел бы, чтоб она покончила жизнь самоубийством? Решила себя самого ценного. Потому что реальность не совпала с желаниями.

Я не знаю ответа на этот вопрос. Поэтому глухо говорю Второму: – Все должно было быть не так.

«А, случилось именно так»

– Ну и что мне делать со всем этим? Что?

«Жить дальше»

…

Я смотрю в одну точку, медленно дыша.

Прошла минута.

Две минуты.

Час.

Век.

Тысячелетие.

Миллион тысячелетий…

Кажется, эта галактика уже успела умереть, и на ее месте возникла другая, похожая, как две капли, на свою предшественницу. Появились звезды, спутники, млечные пути, астероиды, черные дыры, планеты, в том числе, и наша маленькая Земля… И вот, когда на ней появилась жизнь, а вместе с этим новые мы с Авророй, я решил встать с пола.

Опираясь на правую руку, я сгибаю обмякшие ноги. Затем, опираюсь уже на них, и медленно поднимаюсь, до сих пор прижимаясь к стене липкой спиной. Кровь все еще идет; зажимаю рану ладонью.

Стою, пошатываясь. Смотрю на стену. Я даже не считал, сколько тут изображено… Два или три десятка рисунков. Два или три десятка меня с ней.

Я делаю шаг. Еще один. Поднимаю свои вялые конечности. Прикладываю ладонь левой руки к нарисованному лицу Авроры; здесь она улыбается и есть мороженное. Ладонь сползает вниз на десять сантиметров, стирая это лицо, оставив взамен разноцветное пятно. Иду дальше, не убирая руки. Стираю еще одно лицо, это мы гуляем по набережной. Еще пара шагов, еще одно лицо, это мы просто стоим среди безликой толпы (один из моих любимых рисунков). Стираю, не успев и глазом моргнув. Мне кажется – я спокоен, а слезы все не перестаю течь.

Еще пара рисунков стали неровным слоем детского мела.

Я брожу вперед-назад и веду рукой, словно безумные дворники на машинном стекле… Мы с Авророй на недостроенном здании. На деревянных лошадках. На остановке. На кровати. На полу. На речке. Это точно не сон? Кажется, как-будто сон… Вот я парю над спящей Авророй. Я с ней в больнице. Среди высокой травы. Вот мы едем на велосипедах. Танцуем в ненорбаре. Сбегаем из ресторана, не заплатив. Со стыдом возвращаемся и платим в два раза больше. Смотрим друг другу в глаза, под старым мостом, во время ливня. Свисаем с ветки дерева вниз головами. Прыгаем на кушетке.

Образы оживают, как кадры из фильмов… Сколько раз я чувствовал себя хорошо, просто думая об Авроре. О том, что совсем скоро ее жизнь станет такой яркой, интересной, насыщенной, красивой. Ей и думать будет некогда об упущенных пятнадцати годах. Я стану тем, кто ждал и верил несмотря ни на что. В некотором смысле, настоящим героем… Все до одной, Авроры красивые, счастливые. Обнимают меня, целуют, трогают… дышат. Я добрался до самого последнего, целого рисунка. Нам по восемь лет. Вокруг царит веселье и белый снег. Она будто срисована с фотографии. Я трудился несколько дней. Старался передать ее лицо как можно точнее…

Пару секунд я думаю о том, что думать большее не о чем. Потом, я шарю рукой в кармане своих джинс. Достаю зеленый мелок и пишу под рисунком: Это Аврора.

Кладу мел на пол.

– Прощай. – глухо произношу я маленькой смышленой девочке, которая никогда не повзрослеет.

Меня пробил озноб.

Руки, все в разноцветном меле, прижались к туловищу.

– Прощай. – повторил я. Уже для себя. А потом, просто вышел из комнаты страха, оставив дверь открытой нараспашку.