Когда на небе нет звёзд

– Элла из сорок девятой… так она же просто идиотка! Ты видел, во что она одевается? Топает, как слониха и ворует газеты. И пахнет от нее… – мама смешно скривила лицо и произнесла: – Вот это действительно мерзость! И ты думаешь, в словах такого человека, как Элла, будет хоть сколько-нибудь правды?

– Нет. – отвечаю я, и улыбаюсь. Мама всегда так забавно выглядит, когда ругает кого-нибудь из взрослых. – Так, со мной все… хорошо?

– Конечно. Конечно! ТЫ. У МЕНЯ. САМЫЙ КРАСИВЫЙ.

Мне в момент стало веселее, но через пару секунд проматывания в голове этой прекрасной фразы, я недоумевающе воскликнул: – У тебя? Но у тебя никого больше и нет!

Вдруг мама засмеялась так громко, что некоторые прохожие от неожиданности вздрогнули и остановились, а утки вовсе разлетелись, нервно хлопая коричневыми крыльями.

– Я… Прости. – она пытается взять себя в руки. – Разумеется, ты самый красивый. На всей планете. Я имела в виду… что ты мой сын. Ты же мой сын, правильно?

– Ага.

– Значит, ты У МЕНЯ самый красивый.

– Понятно…

Мама еще немного посмеялась, но уже тише. Когда она смеется, мне почему то становится очень хорошо. Не весело и даже не забавно. Просто хорошо.

– Надеюсь, цепляться к словам, у тебя в привычку не войдет. – говорит она и треплет мое плечо.

Я думаю о том, что сегодняшний день станет лучшим в моей жизни, даже если весь его остаток будет проведен на этой лавочке. Мы одновременно откинулись на спинке и расслабленно вытянулись, щелкнув парочкой костей. Затем, ветер качнул ветку высокого дерева, что загораживает нас от солнца. Маленький луч, освободившись от барьера, атаковал мое лицо, кусая и щипая глаза. Я закрыл их сжатыми ладонями, а когда разомкнул пальцы, снова очутился в другом месте.

(Много еще будет этих путешествий?)

«Ужасный день!» – думаю я. Серые тучи загородили все небо, и так с самого утра. Ни дождя, ни ветра, ни одного солнечного просвета. Погода застряла на унылом ничем, как раз в мой день рождения; когда мне в первый раз за долгое время, разрешили выйти на улицу. Я гуляю с мамой по больничному дворику, вяло волоча свое девятилетнее тело по асфальтовой дорожке. Мне скучно, одиноко и злит все на свете. На Аврору не дают даже посмотреть; я надеялся, сегодня уж точно разрешат. Мне бы сразу стало лучше, но мама в это не верит. Как-будто теперь я не прав абсолютно во всем, что бы не говорил.

– Жаль, с погодой так получилось. Но зато не холодно. – мама пытается меня подбодрить.

– Ага. – с некоторых пор, «Ага» стало моим любимым словом.

– Я купила дом. – говорит мама. Затем останавливается и смотрит на меня. Ждет радостной реакции.

– Так меня скоро выписывают?

– К сожалению, нет. Но, когда выпишут, тебя будет ждать комната, какую только хочешь.

– А, когда это будет?

– Это зависит от тебя, милый.

– Если от меня, тогда пусть сегодня.

– Я не это имела в виду.

– А что ты имела в виду?

– Я…

– Когда меня выпишут?

– Я не знаю.

– А когда Аврора выздоровеет?

– Не знаю.

– Я думал, ты знаешь все на свете. Что ты самая умная. – мне надоело стоять. Я сделал шаг вперед, но мама меня остановила.

– Мир.

– Что? – спрашиваю я.

Мама кладет руку мне на плечо: – Я знаю, какого цвета будут стены в твоей комнате.

Мое лицо изображает вялую заинтересованность: – И какие же?

– Желтые, как мое платье. – мама улыбается.

– Почему? – теперь интерес уже не поддельный.

– А тебе что, не нравится? – мама двинулась вперед, я зашагал за ней.

– Нет! Пусть лучше синие.

– Потолок то точно будет желтым.

– Тоже синий.

– Ты что, хочешь жить внутри океана? Или ледяной горы? Пол тоже будет синим?

– Да. То есть нет. Пусть лучше цвета дерева. И мягким. Я хочу ковер.

– И кровать в виде лодки. Помню, ты такую хотел.

– Я уже не маленький. Без разницы, какая будет кровать, главное, чтобы удобная.

– А на стенах картины с насекомыми. Тебе нравятся насекомые. – мама так уверенно это сказала, что я не мог не изумиться.

– Нет! Ты же все перепутала. Я не люблю насекомых, только мультик про них. Стены с жуками! Я не буду жить в такой комнате.

– А что прикажешь мне там развесить? Слонов? Цветы? Может, бабочек?

– Бабочки тоже насекомые.

– Я хотя бы предлагаю варианты. А ты?

– Это сложно. Нужно подумать… Может, картинки из сказок? Нет, глупо. Может… Может, мы сами что-нибудь нарисуем?

– Тогда нужно запастись красками и бумагой, карандашами и кисточками, и много чем еще. – мама прищурила глаза, словно решает в уме сложные примеры. – Придется побегать по магазинам. – сказала она, и посмотрела на меня очень серьезно: – Тогда с тебя идеи.

– Идеи? Даже не знаю… Я хорошо умею рисовать деревья и дома… Много надо будет рисунков?

– Очень много.

– Тогда я еще подумаю.

Мама тихо сказала: – Хорошо. – потом зачем то позвала меня по имени: – Мир.

– Что?

– Ты затер лист до дырки. – говорит мама.

Я поворачиваю к ней голову.

Очередное путешествие.

Мы в моей комнате, рисуем на полу. Мне лет двенадцать-тринадцать. В руках карандаш и покусанный ластик. На полу лежит большая энциклопедия, а, поверх нее, альбомный листок .