Когда на небе нет звёзд

– Наверное, потому что изюм люблю. – ухмыльнулся я.

Мария не моргая смотрит на меня.

– Я унылый. Маме со мной скучно.

– Мир.

– Что? Я вижу другого я. Бывают вспышки гнева. Провалы в памяти. Вы мне это все сами говорили тысячу раз. А еще пара медсестер считает, что я тупой. Тоже болезнь, своего рода.

– Аврора умерла.

– Что?

– Не выходя из комы, в которой провела пять дней.

– Вы…

– Аврора умерла. – Мария крепко сжала мои руки. И, куда-бы я не отвел взгляд, поворачивается в туже сторону. Они все так постоянно делают, чтоб «не терять зрительный контакт». – Не отстраняйся от этого, не прячь. Прими. Вечно, как ты, делать нельзя.

– Вы врете.

Я не понимаю, как она может так говорить. Мария была такой доброй и понимающей. Остроумной. Говорила на простом языке, а не размытыми, заумными фразами, как все остальные. Разделяла мою неприязнь к мэру… Оказалось, она даже хуже мэра.

– Ты знаешь, что я не вру… Но не хочешь этого знать. – Мария все не умолкает.

– Врете.

– Почему тогда, за все время, тебе ни разу не разрешили увидеть Аврору?

– Спросите мэра.

– Он подыгрывает тебе. Как и твоя мама. Как и все в этой больнице.

– Значит, все притворщики. Одна вы такая «хорошая».

Повеяло холодом. Грудь и плечи обдало жаром. Все органы разом отяжелели, кроме легких – они будто в разы уменьшились, а может, и вовсе исчезли. Я сжал пальцы в липкий кулак. Мне захотелось ударить Марию Литто, снести ее лживую голову с тощей шеи.

– Тебя уволили.

– Это не так.

– Признайся, тебя вышвырнули, и ты просто мстишь! Хочешь, как то напакостить больнице!

– Можешь говорить все, что хочешь, но Аврора по-прежнему мертва.

Рядом проходит санитар, что раздает утренние лекарства.

– Заткнись! – крикнул я, рывком отшвырнув от себя Марию. И не успевает доктор опомниться, как я изо всей силы толкаю в нее тележку с лекарствами.

Послышался грохот. Холл притих. Все вокруг смотрят только на нас. По полу разбросаны разноцветные таблетки и бумажные стаканчики. Я наблюдаю за тем, как лицо Марии пытается сохранить самообладание, а руки тянутся к ушибленным коленям. Какую бы боль она там не испытывала, этого мало. Я хочу причинить ей еще боли, но санитар уже крепко держит меня за руку.

Вдруг к таблеткам кинулись пациенты. Такого раньше никогда не случалось, иначе медсестры бы не впали в ступор. На полу образовалась куча мала. Все кричат, спорят. Мария исчезла так же быстро, как и появилась. Кто-то толкнул меня, и я замечаю, что из моей ладони… наверное, когда толкал тележку, схватился за острый болт … из руки течет… я… Я не могу дышать. Не могу! А она все не перестает течь. Я с ужасом озираюсь вокруг, но разве кому-то сейчас может быть до этого дело? Никто не обращает внимания, а я уже по локоть в самой настоящей КРОВИ! Я сгибаюсь пополам. Чуть ли не достаю подбородком до пола. Меня рвет. Нет. Выворачивает на изнанку. Санитар отпускает меня. Я падаю на пол.

Внезапно стало тихо.

Больница исчезла.

Я в лесу. Лежу на животе. Моя рука уменьшилась. Повсюду кровь. Я не могу пошевелиться. Всему телу больно.

(«Если бы ты только не пришел в сознание в этот момент» говорит Второй «Возможно, меня бы не существовало»

«Убери меня отсюда» мысленно прошу я «мне больно».

«Потерпи, скоро я уже появлюсь на свет»

«Второй!») я приоткрыл рот на пол сантиметра, и втянул немного воздуха. Телу стало еще больнее. Глаза заслезились. Я заморгал и заметил странное… Руку. Сначала я подумал, что это моя окровавленная рука, но этого не может быть. Не с такого ракурса. Эта рука… Я напряг зрение, и приподнял голову чуть выше… Длинные светлые волосы так же в крови… Приподнял голову еще… Я не могу в это поверить… Ее лицо белое. Глаза закрыты. На тонком подбородке грязь. Она, кажется, не дышит, а я даже не сразу понял, что моя голова лежит на ее животе. МОЯ ГОЛОВА НА ЕЕ ЖИВОТЕ! И кровь не моя, а ее! Я укрылся Авророй от падения… Использовал ее тело, как подушку безопасности. Этого…

«Не может быть» продолжает за меня фразу, Второй, и вновь возвращает меня в комнату страха. «Все это время ты так хотел, чтобы она проснулась. Столько ждал, столько забывал, игнорировал. Принять ее смерть означало бы принять все обстоятельства. Принять факт, что Аврора бы выжила, если бы вы просто поменялись местами во время падения. Чувство вины такой степени, кого угодно сделает… тобой.

– Ты позволял мне все забывать?

«Это было обязанностью, которую на меня взвалил ты. Я не обвиняю. Тогда это было необходимо»

– А сейчас?

«Зачем превращать лекарство в наркотик?»

– Все равно. Мне недолго осталось.

«Тебе не зачем умирать»

– Ты издеваешься? – я непроизвольно засмеялся. – Ты же сам только что показал, почему мне СТОИТ умереть!… Я убил Аврору! Не «не смог спасти», а убил. СПАС ЕЮ СЕБЯ! Или скажешь – это не так, и я ничего не мог сделать… так решила судьба или… всевышний?

«Я не знаю»

– Тогда, что?

Второй не отвечает.

– Я тебя зря создал. Давным-давно бы со всем покончил.