Когда на небе нет звёзд

– О книгах. – ответил я, и потянулся к полотенцу. – Не могу понять, что это за ерунда с не до конца раскрытым героем? Почему мотивы персонажей всегда должны быть понятны? А если они не ясны, то это ужас; полный провал? Когда Х был маленьким, его изнасиловали, поэтому он злится на мир и убивает людей. Другого Х била мама, поэтому он никому не доверяет. Еще одна Х хотела украсть у старушки фрукты, что привело к смерти второй, поэтому Х теперь пытается совершать только хорошие поступки. – я схватил полотенце и принялся вытирать лицо. – А еще один Х профессиональный наемник. Десять лет назад вся его семья подорвалась в поезде из-за теракта, но потом он вновь полюбил очень хорошую девушку, что заставляет его метаться между темной и светлой сторонами. Мне никогда не казалось это правильным. Люди в реальной жизни редко понимают собственные мотивы. Они могут думать так, а на деле сделать по-другому. Или не думать вообще ничего, и ничего не делать, соответственно… Х, чья семья погибла, мог с тем же успехом вырасти самым обычным человеком с вредными привычками, веселой компанией и огромной коллекции фарфоровых поросят. Да и ненавидеть людей можно просто так, без всякой на то причины…

«С чего вдруг тебя волнуют такие вещи?»

Я вылез из ванны. Накинул халат. Надел тапочки. Убрал мыло и щетку в шкафчик, что висит над раковиной. Протер большое, запотевшее зеркало. Потом сказал Второму: – Почему я так хочу встретиться с той девушкой? Это на меня не похоже. И в ней, вроде бы, ничего такого нет.

«Разве плохо, кем-то заинтересоваться?» спросил Второй.

– Да. – ответил я. – Не то, чтобы плохо… Скорее не нужно. А, ты что об всем этом думаешь. Об Анне?

«Я… Я ничего не думаю. И ничего не знаю… Не знаю»

Шесть вечера.

Бледно голубой потолок, плавно сливается с синими стенами, которые в свою очередь, перетекают в темно синий, мраморный пол. Здесь полно света, шума, официантов. А так же смеющихся, и восхищающихся на каждом шагу, посетителей. Лиза и я в галерее, на выставке изобразительного искусства. Стоим в зале, где висят работы молодых художников. Смотрим на большое полотно, где изображена мешанина из непонятных мне вещей: цветы с ядовито-желтыми бутонами в виде змеиных морд; реактивная карусель с клоуном в костюме доктора; густой лес с оранжевыми деревьями; река, в виде туфли; вытянутые и перекошенные, городские здания с хвостами острозубых рыб, вместо крыш. Чуть выше нарисованы снежные горы, с чьих вершин скатываются морские коньки. У краев полотна нарисованы планеты со звездами, обволакиваемые размытыми черными линиями космоса. А в самом центре полотна, изображена девушка в зеленом платье, которая как и мы с Лизой, не понимает, что происходит.

Картина мне понравилась. По большому счету, из-за девушки. Ее лицо очень выразительное и красивое.

– Думаешь, сколько она стоит? – спросил я Лизу.

– Вряд-ли картины, что висят здесь, пользуются большой популярностью. Тысяч сорок, не больше.

– Сорок? Но сорок это много.

– Тогда про расценки Вика А, тебе вообще лучше не говорить.

Мы помолчали немного, потом я спросил: – Я не поинтересовался, как прошла твоя выставка. С рисунками из мусорных баков.

– Никак. – ответила она, продолжая, не моргая, смотреть на полотно. – Я, не нашла ничего достойного, хоть перерыла десятки мусорных контейнеров. Так что пришлось отложить на неопределенный срок… Представляешь, я додумалась предложить Рассу прогуляться со мной по городской свалке. В шутку, конечно.

– И как он отреагировал?

– Отказался. Очень, очень мягко. Как будто боялся, что я расстроюсь.

Полностью оглядев на картину, под названием «Где?», мы двинулись дальше по залу, смотреть на остальные работы. Вот картина, похожая на штору – черные и серые узорчатые цветы на голубом фоне. Мы даже не стали останавливаться возле нее. Дальше картина, где нарисованы маркеры, обтянутые оранжевой лентой. Далее восход над заледеневшим морем. Хвойный лес, вид сверху. Бледный, бирюзового цвета, силуэт человека на лиловом фоне. Женское лицо, все детали которого (нос, губы, глаза, шея…) изображены в виде женских тел. Мужчина сидящий на камне в виде женского лица, чьи глаза и ресницы белые, губы тоже. А облизывающий губы язык, черный. Далее стеклянный замок на фоне восхода. Фиолетовые тюльпаны в разрезе. Голубой человеческий силуэт, обтянутый корнями горящего дерева. Розоволосый голый старик тонущий в бутылке пива. Попугай в разрезе. Кролик в разрезе. Фарфоровая кукла в разрезе. И, напоследок слоны, летящие на чайных пакетиках.

– А картин не так уж и много. – сказала Лиза. К слову, она великолепно выглядит. Объемная короткая стрижка с косой челкой, которую она сделала специально для сегодняшнего вечера, ей очень идет. Короткое, мандаринового цвета, платье, без бретелек, выставило напоказ ее плечи. Очень красивые плечи. Губная помада под тон платья. Синие туфли на высоких каблуках, и тушь тоже синего цвета. Тушь, если честно, я не заметил. Лиза сама мне про нее сказала.