Когда на небе нет звёзд

– Чем бы таким заняться? – спросила себя она, но ничего лучше лежания на диване, так и не придумала.

В девять часов вечера, в дверь позвонили опять.

Лиза встала с пола, запахнулась в розовый халат, сделала несколько шагов, и посмотрела в дверной глазок…

Затем, еще раз посмотрела.

Подумала.

Тем временем, звонок все не унимался.

Лиза открыла дверь.

На пороге, с мусорным пакетом наперевес, стоял Вик А.

– Привет. – сказал он толи неловко, толи нахально улыбаясь.

– Я очень занята. – произнесла Лиза. – Чего тебе надо?

Двадцать вторая глава

Мир

Вряд-ли хоть один поэт когда-нибудь писал о такой погоде, как сегодня. Придумывать рифмованные строчки то еще занятие, если речь идет о шершавом ветре, прошлогодних гнилых листьях и коричневой жиже везде, где должна быть твердая почва. Все это выглядит так, как будто сама природа тяжело болеет гриппом или ангиной. Или еще чем-то в этом роде… Благодаря чему я вынужден идти, пробираясь сквозь ее сопли, рвоту и накопившийся в горле, гной.

Помню, как в один из таких дней, примерно пять лет назад, мы с Лизой гуляли по улице, пока проезжавшая мимо машина, не окатила нас из лужи. Греться мы решили у меня дома. Сидели на ковре, пили горячий какао, играли в карты. Лиза проиграла четыре раза подряд. Я сказал ей: «Мне везет в игре. Тебе повезет в любви», на что Лиза ответила мне: «В любви никому не везет».

Сейчас примерно восемь вечера. Темно. Я вдыхаю запах елей и сырости. Сзади меня дом Винира, где ни в одном из окон, не горит свет. Из чего я сделал вывод, что Винир больше не живет здесь. Или может, вообще больше не живет.

Мы (я и Второй) находимся в двух шагах от обрыва. Смотрим вниз. Молчим. Как мы здесь оказались?

Все получилось спонтанно.

Я ехал на автобусе в больницу, чтобы поговорить с мэром, как попросила мама. Через четыре места от меня высокая, сутулая женщина, пьяная в стельку, приставала ко крылатой. Спрашивала, нет ли у нее желания «погадить» сверху на людей, как она относится к хлебу, не вступала ли в «связь» с голубями или дятлами, ну и все в таком духе. Проблема заключалась в пальто крылатой. Оно было самое обычное, без подкладки и ремешков. Я развернулся, хотел было встать и заступиться за крылатую, но автобус уже подъехал к следующей остановке и пьяная женщина вышла.

После этого маленького происшествия, я еще некоторое время смотрел на крылатую, и задумался, что, если бы Аврора была крылатой? Изменились бы события «того» дня? Упали бы мы? Познакомились бы мы вообще? Эти мысли не могли оставить меня в покое. Свою остановку я пропустил, и уехал дальше за город. А потом, словно ведомый какой-то потусторонней силой, пошел к дому отца Авроры…

И вот я здесь.

Стою в грязном снегу, слушаю шелест деревьев. На улице, стало значительно теплее, про что я кажется, уже сказал… Весна уже намекает на свое появление. Холодные ветры будут приходить все реже. Температура с каждым днем будет ползти вверх. А я надеялся, что зима никогда не кончится… Теплая пора – худшая пора для крылатого. Спине жарко как никогда. А в крылья то и дело заселяются насекомые. Все это сопровождается зудом и раздражением кожи… Черт…

– Это нытье, да? – спросил я Второго.

«Да» ответил Второй.

– Весна даже еще не наступила. А я уже ною…

Вдруг, за спиной послышались странные звуки. Я оборачиваюсь, чтобы посмот…

Двадцать третья глава

Она

Некогда длинные, белокурые кудри были укорочены, выпрямлены и закрашены иссиня-черной краской. Веки миндалевидных глаз, обведены зеленым карандашом. Поверх естественных ресниц были небрежно наклеены искусственные.

Губы в розовой помаде. Щеки в дешевой пудре (о своей коже она заботилась в последнюю очередь). Ногти покрыты черным лаком.

Она была крылатым подростком; мечтающим и ненавидящим. Большую часть энергии тратившая, фантазируя. Она с легкостью переносила полное отсутствие друзей. Но, дико страдала, стоило отнять телевизор.

В тот день телевизор как раз сломался. А еще позвонили из больницы, напомнили, что она пропустила подрезание. В общем, настроение было ни к черту. И, когда с работы пришла уставшая мама, она решила, поделиться с ней этим своим настроением.

– Ты долго. – сказал девочка, встречая мать в прихожей, сидя на черном пуфике.

– Знаю. Прости, Мика. Работа. – ответила девушка, снимая с себя сапоги, шапку, шарф и бежевую курточку.

– Прощу, если пойдем в клуб… Ведь это и делают сестры, да Агата? Ходят по клубам.

Девушка прищурилась.

– Кто-то в гостях? – спросила она взволнованно.

– Нет. Это шутка.

Агата выдохнула, непроизвольно прижимая правую руку к груди, в области сердца. Потом произнесла: – Я просила так не шутить!

– А я просила семью из мамы и папы! А, не из «старшей» сестры. И хороший телевизор!

– Да что с тобой?

В ответ Мика понуро опустила глаза и тихонько ответила: – Мне пора в парикмахерскую.

– Ясно. Как всегда. – девушка подошла к дочери, поцеловала в лоб и направилась с ванную комнату.

Дверь за ней закрылась. Послышался шум воды.

– Надо будет встать пораньше. – крикнула Агата, из-за двери. – Занять очередь.

– А если я не приду? – крикну в ответ девочка.