Когда на небе нет звёзд

« – Ты должна подумать не о том, что Мир уже сделал. А, о том, что он еще может, если мы не приложим усилий… Пока ты ждешь, что все рассосется само собой, груз за плечами Мира растет. Я боюсь, что в один прекрасный день, Мира просто раздавит под всей этой тяжестью. Я не хочу этого, а ты?

– Нет стопроцентной уверенности, что это он. Мы могли не так понять… И ты не обязательно прав.

– Я никогда не ошибаюсь.

– Ну так ошибись хоть в этот раз! Что тебе стоит?»

Диана положила колпачок ручки между зубами, и сомкнула их. Вкус пластмассы расслабляет даже лучше, чем вино. И никакого похмелья.

Женщина вытянула ноги под столом, и откинулась на спинке дивана. Затем мысленно произнесла «Я обещала себе, что даже если моему сыну суждено быть «больным», он не проведет в больнице вся жизнь.... И все же речь идет о безопасности других людей…»

Ручка выскочила изо рта и упала но пол. Диана уткнулась лицом в ладони.

Что же делать? Думала Диана. Она была уверена, виноват вовсе не Мир, а тот его неизвестный сообщник. Поймать бы его, и все сразу станет, как было.

Раздался телефонный звонок. Диана сняла трубку и приложила ее к уху.

Это позвонил…

– Простите еще раз, кто?… А, точно, Лиза говорила… Сегодня? – Диана посмотрела на планшет. На стол. На свои руки. Подумала пару секунд… – Да, еще здесь. Я думаю. – Диана повернулась назад, оглядела лестницу. – Почему бы и нет? Но я приду не одна, если вы, конечно, не против… Тогда диктуйте адрес.

В час дня машина Дианы подъезжала к студии Вика А.

– Напомни, почему я поехал с тобой? – спросил, не перестающий тереть свои красные глаза, устроившийся калачиком, на заднем сидении, Мир.

– Потому что я тебя попросила. – ответила Диана, поглядывая на него в зеркало заднего вида.

Диана забрала волосы в толстый пучок. Нанесла на губы оранжевую помаду. Глаза спрятала за большими очками. Одета она была в синий брючный костюм, и оранжевую, легкую курточку, поверх. Мир облачил себя в мятую футболку и голубые джинсы а, свое пальто использовал в качестве одеяла.

Припарковавшись напротив трехэтажного, ярко-оранжевого здания, они вышли из машины, оставив в ней верхнюю одежду. Диана взяла Мира под руку.

– Лиза хорошо о нем отзывалась. – сказала Диана, подразумевая Вика А. – Ты, вроде, тоже подружился с ним.

– Сильно сказано.

– Значит, еще подружитесь.

Мир открыл дверь дома, перед мамой. Диана вошла внутрь здания. Мир, следом за ней.

– Почему ты захотела, чтобы я поехал с тобой? – спросил Мир, ступая по железным ступенькам, винтовой лестницы.

– Хочешь правды?

– Нет.

Диана повернулась к Миру.

– Зачем тогда спросил?

– Тишина смущает. – повел Мир плечами.

Тогда женщина сказала: – Я подумала, вдруг, смотря на то, как Вик А пишет меня, ты проникнешься и сам начнешь «творить». Ты здорово рисовал в детстве.

– А, выглядит так, словно ты боишься оставлять меня одного.

– Вчера же оставила.

– Может решила, что это было ошибкой? У тебя часто меняется мнение.

– В любом случае, всей правды мы не узнаем. Ты сам сказал, что ее не хочешь.

Они поднялись на третий этаж, где стены и пол были грязно-зеленого цвета. А, с потолка свисали комки пыли и паутина.

Диана сжала руку в маленький кулачок, и постучалась в шестьдесят пятую квартиру.

Ждать пришлось минуту. Мир с Дианой стояли, скрестив руки на груди, вслушиваясь в звуки возни и раздраженных ругательств, раздававшихся из-за двери.

Наконец, дверь открылась.

Художник стоял, облаченный в темно-серую водолазку с длинным воротом, и черные джинсы. Изможденный вид и бледнота сразу бросились гостям в глаза. Как и его широкая, лукавая улыбка.

Волосы Вика, зачесанные назад и смазанные вазелином, блестели. Как впрочем и глаза, что Диане показалось странным. Она всегда думала, что у уставших глаз не бывает блеска.

– Безумно рад. – сказал Вик, вместо приветствия, протянув Диане руку.

– Мы не вовремя? – спросила Диана, воздерживаясь от пожатия.

Вик улыбнулся: – Что вы? Нет! Это я не вовремя вспомнил, что у меня полный бардак… Привет Мир. – сказал художник, неловко помахав рукой. – Заходите.

Оказавшись в просторной студии, Диана и ее сын поняли, о каком бардаке говорил Вик А.

Картины валялись на полу, вместе с мольбертами и коробками из-под пиццы. Диванчики и кресла были завалены одеждой. Лиловые стены исписаны словами на непонятном языке. Под высоким потолком висели десятки люстр. Широкие окна же, подверглись закрашиванию синей краской.

– Дневной свет переоценивают. – пояснил Вик.

– Как и ваши работы, судя по всему. – Задумчиво сказала Диана, рассматривая неприкрытую тканью, картину, где на белом фоне, в ровный столбик по центру, десять раз, было написано слово «сахар». – только не обижайтесь.

– Не заработай я на ней триста тысяч, обиделся бы… Надеюсь, Мир вам рассказал, какой именно я художник?

– Да, конечно. Но я не думала, что все настолько… буквально. Не волнуйтесь, на это мне наплевать. Можете изобразить меня хоть в виде списка вещей, что я купила на днях.

Диана перевела внимание на еще одну неприкрытую картину, похожую на первую, но, вместо слова сахар, там было слово «шоколад». И фон был не белый, а розовый.