Когда начнутся дожди

Элиза опустила окно. Уличный попрошайка улыбнулся ей, и Элиза бросила ему несколько рупий. Случайная встреча с нищим показалась ей добрым предзнаменованием. При этой мысли она улыбнулась. Британцы бы сказали, что Элиза превращается в местную – неужели это действительно так? Что ж, ну и пусть. От ощущения свободы все ее тело стало легким и звонким. «Да, я стану местной, и более чудесного, волнующего приключения придумать нельзя!» – сказала она себе. Эти мысли искрились, будто пузырьки шампанского, и так же ударяли в голову.

Но смесь тревоги и предвкушения никуда не делась. На окраине одной из деревень они проехали мимо каравана верблюдов. Чуть дальше Элиза заметила фермеров и мальчишек, гнавших перед собой буйволов. Водитель ехал через деревни, состоявшие из глиняных хижин с соломенными крышами. Только тогда Элиза засомневалась в правильности своего решения. Она прихлопнула жужжавшего надо лбом комара. На ощупь ее кожа оказалась горячей, будто во время болезни. О чем Элиза только думала? Стоило Джаю ее поманить – и она кинулась к нему. А потом в голове зазвучал еще один голос: это мама читала ей нотации, уговаривая не делать глупостей. И речь шла отнюдь не о мелкой провинности, за которую всего лишь можно получить линейкой по пальцам. Погрузившись в воспоминания, Элиза воскресила в памяти те напряженные дни, когда маму следовало остерегаться, а папа не возвращался домой.

Сегодня перед мысленным взором Элизы вставали мрачные тени, но их разогнал обжигающе горячий ветер, вдувавший ей в глаза пыль и мушек. Элиза стремилась к свету, но больше всего ей хотелось гордо стоять рядом с Джаем, чтобы их видел весь мир.

А еще Элиза мечтала быть такой же, как та женщина в Париже, которая поставила себе цель стать фотографом. И хотя Элиза отдавала себе отчет, что может когда-нибудь выйти замуж, она еще не достигла того, к чему стремилась. Элиза не знала, когда и каким образом, но она заберет из дворца свое оборудование и проверит, действительно ли оно все пришло в негодность. И, как бы ни складывались отношения между ней и Джаем, она все равно постарается организовать выставку в отеле «Империал», пусть даже ей придется поумерить размах и работать одной.

Тяжелая, беспощадная жара выматывала, но с лица Элизы не сходила улыбка. Первым признаком, что они близки к цели, оказалась туманная дымка, неподвижно висевшая в ослепительно-ярком голубом небе. Отмахиваясь от полчища мух, Элиза почуяла запах горящих углей и аппетитный, манящий аромат жарившегося мяса.

Наконец показался лагерь, и Элиза испугалась не на шутку: сердце заколотилось быстрее, ладони вспотели. Посреди полного аскетичной красоты пустынного пейзажа стоял эффектный шатер в красную и серебристую полоску. Его окружала дюжина горящих факелов. Неужели все это подготовлено специально для нее или Джай в любом случае собирался разбить здесь лагерь? Какая роль в планах индийского принца отведена ей?

Элиза огляделась по сторонам, высматривая Джая, но заметила только стаю птиц, поднявшуюся в небо над шатром. Элиза испытала сокрушительное разочарование. «Наверное, Джай еще не приехал», – подумала она. Водитель помог ей выйти из машины и понес ее чемодан к шатру.

– Подождите, – окликнула его Элиза. – Я и сама могу отнести.

– Ваша комната справа, – сообщил водитель.

Элиза удивилась. Она и не подозревала, что в шатрах бывает по несколько комнат. Впрочем, этот просто огромен. Полотнище на входе было закреплено так, чтобы его не нужно было каждый раз откидывать. Раздвинув легкие муслиновые занавески, Элиза очутилась в небольшой передней. Подумать только – в шатре есть передняя! Отдернув тяжелую завесу справа, Элиза шагнула в отведенную ей комнату.

Внутри стены шатра были скрыты полотнищами рубиново-красного шелка, свисавшими с потолка. Это придавало спальне сходство со старинным цирком-шапито. Но внимание Элизы сразу привлекла постель: каркас выкрашен золотой краской, покрывало и подушки серебристые. И по кровати, и по устилавшим пол коврам самой тонкой работы, какую приходилось видеть Элизе, были рассыпаны лепестки роз. Спальня оказалась полностью меблирована: кушетка, кресло, небольшой стол и туалетный столик.

Потрясенная и растерянная, Элиза опустилась на край кровати. Воздух в комнате был наполнен благоуханием. Принюхиваясь, она заметила в двух углах курильницы для благовоний. Элиза различила ароматы розы и сладкого апельсина. Она была поражена до глубины души. Вспомнив скромный пикник с мамой, Элиза пожалела, что Анна не видит всего этого великолепия. И все же ее била нервная дрожь. Продолжая сидеть на том же месте, она размышляла: зачем Джай позвал ее сюда? А что, если письмо и вовсе не от него?

Раздался тихий шорох. Элиза вскинула голову. У самого входа в спальню стоял Джай. На лице ни тени улыбки. Стоило Элизе подумать о том, как искусно его руки ее ласкали, и в ней тут же пробудилась былая страсть. Но Джай был холоден, будто солнце в середине английской зимы. Элиза заморгала, сдерживая слезы. О чем он думает? Почему молчит?