Когда начнутся дожди

Она не хотела отвлекать Джая от дел и охотно помогала ему с бумажной работой. Иногда Элиза ловила на себе пылающий взгляд Джая, без всяких слов так много говоривший ее сердцу. Но потом Джай замечал, что она на него смотрит, и опускал голову. Когда Элиза протягивала ему документы, он будто бы случайно касался ее руки. По ее телу каждый раз пробегала сладкая дрожь. Элиза мечтала, чтобы Джай снова поцеловал ее. Она готова была поклясться, что тут их желания совпадают, особенно когда Джай перехватывал ее взгляд и одаривал ее одной из своих медленных, соблазнительных улыбок. Каждый новый день тянулся мучительно долго, и Элиза уже начала беспокоиться: вдруг Джай жалеет, что позволил себе лишнее? Не в силах противостоять желанию, Элиза одновременно и наслаждалась близостью Джая, и страдала от нее. И все это время она ждала большего.

Однажды в начале вечера, когда воцарилась прохлада и зазвонили колокола в храме, они вместе пошли поглядеть на пруд. Джай обнял ее за талию и прижал к себе. Они стояли и смотрели на котлован, и тут Элиза поняла: вот он, тот самый момент. Джай повернул ее к себе и очень нежно поцеловал.

– Давно хотел повторить наш поцелуй, – произнес он, отступил на шаг и приложил ладонь к сердцу. – Я так рад, что ты здесь! Надеюсь, теперь у меня будет чуть-чуть побольше свободного времени.

– Я не против, что ты работаешь.

– Зато я против. Ты заслуживаешь большего.

Джай прижал ее к себе и провел рукой по ее волосам.

– Извини, что уделял тебе мало внимания. Иногда мне кажется, что, как ни старайся, все в руках богов.

– Что-то я не замечала, чтобы ты молился, – произнесла Элиза, взяла его руку, поднесла его пальцы к губам и поцеловала.

– Молитвы – женский удел. Сила нашего общества в мужской смелости и стойкости.

– А как же твоя вера в карму?

Некоторое время они шли рука об руку.

– Карма играет основную роль в жизни каждого живого существа. Мы верим, что живем не один раз, а перерождаемся вечно. В наших священных книгах бог Кришна говорит: «Никогда не было времени, когда меня не было здесь, и никогда не будет времени, когда я перестану быть».

– Кажется, понимаю.

– Но у кармы есть и прошлое, и будущее. Мы можем влиять на события в нашей жизни. И по-моему, сейчас самое время навести в Индии порядок.

– Ты как раз этим и занимаешься.

– Помогать фермерам и крестьянам – это другое. Я сейчас говорю о британском владычестве. Даже в собственных дворцах и хавели мы оказываемся в тени наших гостей-европейцев. Они занимают самые удобные кресла, лучшие места за столом, а нас отодвигают в сторону. Мы как будто играем в игру: кто кого. Представляешь, что мы при этом чувствуем?

Элиза остановилась. Пыл Джая выбил ее из колеи. Ей хотелось, чтобы он снова ее поцеловал, но она понимала, что ему просто необходимо выплеснуть свое негодование и поделиться наболевшим.

– Должно быть, это очень унизительно, – наконец произнесла она.

– Чувствуем себя марионетками в руках государственных чиновников. Мы всего лишь маленькая часть театра, имя которому Британская империя. В тысяча девятьсот двадцать девятом году мы потребовали статус доминиона, и британцы приняли наше требование, но тут всплыл острый вопрос о том, чтобы дать равные права индуистам и мусульманам, и с тех пор дело с места не сдвинулось.

– Что же должно произойти, чтобы ситуация изменилась?

– Нам нужна свобода для всех, вне зависимости от вероисповедания. А еще Индия должна раз и навсегда избавиться от британского присутствия. Тогда мы сами будем решать, как нам жить.

Элиза замерла на месте.

– Понимаю. Нет, правда.

Джай грустно посмотрел на нее:

– Уверена? Ненавижу, когда приходится идти с протянутой рукой к людям вроде Клиффорда Салтера. Британия уже возвращает нам часть власти, но этого мало. Пусть настанет день, когда Индия будет свободной и мы сможем управлять ею сами.

– Этот день придет, Джай. По-другому и быть не может. Теперь даже мне это очевидно.

Он погладил ее по щеке.

– Рад, что ты меня понимаешь. Раньше я посещал заседания Палаты князей в Дели. Надеялся хоть на что-то повлиять, одно время даже был лидером. С тысяча девятьсот двадцатого года наши интересы представляет Палата князей.

– Почему же ты бросил это дело?

– Если коротко, то разочаровался в нем. Между нами и британцами нет равенства. За что бы мы ни взялись, нам запрещено распространять сведения о нашей работе через средства массовой информации. Нам угрожают, причем безнаказанно. У Палаты князей связаны руки.

Джай пригласил Элизу погостить всего на несколько дней, и она не хотела становиться для него обузой. Поэтому некоторое время спустя, когда солнце садилось и небо было залито розовым сиянием, Элиза спросила, не пора ли ей возвращаться в Джурайпур.

Джай, похоже, не ожидал такого вопроса.

– Хочешь уехать? – (У Элизы ком встал в горле. Она отвела взгляд и молча покачала головой.) – Останься. Мне еще многое нужно тебе рассказать. Заметила, сколько посетителей ко мне приходит?

– Конечно.

– Я взял денег взаймы у торговцев. Буду расширять наш проект.

Элиза рассмеялась:

– А я-то думала, ты изо всех сил стараешься уменьшить затраты.