Когда наступает рассвет

Девушки перенесли на голбец коптилку и устроились вокруг нее. Сандра с Мишуткой принялись играть в лодыжки. Домна затеяла веселую возню с детьми. В тот момент, когда мальчик стал горячо доказывать, что Домна промахнулась и не попала в его лодыжку, с шумом открылась дверь и бойкий девичий голос произнес:

— Тетушка Катерина, пусти нас посумерничать!

Катерина спустилась с голбца:

— Проходите, милые! Будем вместе сидеть, И вы, запечники, спускайтесь. Настук, Машук, идите сюда…

Домна выглянула между брусьев: положив свои прялки на широкую лавку, раздевались две девушки. Обе в сарафанах из домашней пестряди, в ситцевых платочках. Одна в ситцевой цветастой кофте, на другой белая холщовая рубаха с пышными рукавами. Невысокая девушка с живыми черными глазами, в ситцевой кофточке, подхватила Мишутку на руки, шутливо тормошила его:

— Мишук, ты гляди-ка, какой уже большой вырос! Когда придешь меня сватать? Вот поцелую, и сразу у тебя усы вырастут!

Отбиваясь руками и ногами, Мишутка отчаянно завопил:

— Мам, зачем меня Наталка обижает?.. Пусти, нехорошая, я тебя не люблю! Я маму люблю…

Наталья, смеясь, опустила мальчонка на пол и села с прялкой у окна. Ее подружка, высокая, тонкая, как ива на берегу Вычегды, с голубыми несмелыми глазами, уже сидела за прялкой рядом с Наташей и Мишуткой и улыбалась.

Домна и Настя спустились с голбца. Соседские девушки с любопытством разглядывали из-за своих прялок незнакомую гостью. Домна развернула свой узелок, вынула кудель, веретено и взглянула на Катерину.

Та сказала девушкам:

— Это Машук, Дарьи дочка, погостить пришла. Погоди минутку, Машенька, схожу в холодную половину, принесу тебе свою прялку.

Вскоре она вернулась с разукрашенной резьбой легкой прялкой и подала Домне:

— Это еще моя девичья! Видишь, какая аккуратненькая!.. А вам, девушки, я принесла смолку пожевать. — Катерина поставила на стол в маленькой берестяной корзиночке комочки застывшей душистой смолы-живицы. — Выбирайте, кому что нравится, тут и от ели и от лиственницы есть. Я сама больше от лиственницы люблю: смолка ее вкусная, да и прясть с ней способнее, слюны от нее больше.

Девушки, весело переговариваясь, потянулись к корзиночке и стали выбирать смолку по своему вкусу.

Только успела Домна наладить прялку, как вошли еще несколько женщин. Та, что постарше, поклонилась:

— Доброго здоровья всем! Катерина, мы к тебе посумерничать. Не выгонишь поди?

— Раздевайтесь! — радушно отозвалась та. — Агафья, скидывай полушубок! Глафира, проходи. У нас сегодня тепло, железную печку подтопили. Сейчас огня прибавим, светлее будет.

Усадив соседок, Катерина принесла ламповое стекло, почистила его, вставила в горелку, подняла фитиль:

— Теперь виднее будет, а то с коптилкой ослепнуть можно.

Агафья вздохнула:

— А мы с лучиной сидим. Керосин кончился.

— И мы сидели без керосина. Брат выменял на беличьи шкурки, дал куницу в придачу, вот и с нами поделился. Сегодня вон целый воз дров привезла, живем пока! — бодрилась Катерина, печально улыбаясь своим словам.

Домна усердно пряла, прислушиваясь к их разговору. Веретено ее, направляемое ловкими и сильными пальцами, крутилось бойко и со звонким жужжанием. Нитка у нее получалась ровная, крученая, так что даже Агафья похвалила:

— Вижу, мастерица ты, Машук, прясть, позавидовать можно!.. Выросла, невестой стала! Тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! Мы с твоей родительницей подружками были, и скажу — в одно время обе на одного парня заглядывались, даже поссорились между собой по этой причине…

Девушки заулыбались. Черноглазая Наталья, вскинув глаза на Агафью, спросила с лукавинкой:

— Это правда, мамук? Расскажи, как вы повздорили с Машиной мамой? Какой такой парень вам обеим в сердце занозой влез? Красивый?

— Ишь чего захотела, озорница, расскажи ей. По правде говоря, и рассказывать-то нечего. Недолго мы серчали друг на друга. Как узнали, что тот потихоньку от нас навещает вдовушку, обе отшили его. Вот и сказке конец…

— Кто он такой? Как зовут?

— Кто да кто! И все-то тебе надо знать. Зовуткой зовут. Ну, коли хочешь знать, скажу — Макар Иван, вот кто.

— Макар Иван? — удивилась Наталья. — Такой старый да противный? Нашли из-за кого ссориться! Только и знает сосать трубку да прокуренные зубы скалить: «Э-э, нашты, того-этого!» — девушка смешно скривила лицо, передразнивая Макар Ивана.

Все расхохотались. Агафья, покачав головой, тихо заметила дочери:

— Ты не хули его! Раньше он был не таким.

В сенях брякнуло кольцо, и было слышно: в потемках кто-то нащупывал ручку дверей.

Через порог перешагнул мужик в заячьей шапке, с увесистой трубкой в зубах. Не вынимая изо рта трубки, он сказал, слегка гнусавя:

— Прохожу, нашты, мимо, вижу — свет. Давай, думаю, загляну…

Девушки не могли удержаться от смеха. Заулыбались и Катерина с Глафирой. Сидевшая на подножке голбца бабка и та захихикала.

Человек оглянулся с недоумением: с ума посходили? А смешливая Наталья хохотала, катаясь по лавке.

Мужик недоуменно спросил: