Когда не горят костры

– Он сам рассказал. Даже врать не стал. Или хотя б молчать. – Дик говорил тихо, рублеными фразами на выдохе, сдерживая рыдания. – Оправдывался, почему не любит. Не пытается любить. Давно я думал – я приёмный. Но я хуже. Проданный.

«Как и я, – мысленно добавила Холли. – Как и я». Кто заключил ту злополучную сделку? Что попросил у этих кошмарных подземных созданий? Мать, после развода уехавшая в Америку, старательно выстроившая новую, спокойную, правильную жизнь? Отец, который медленно спивался год за годом, блуждал по Уэльсу, но нигде не нашёл покоя? Который однажды вернулся в свой дом, только чтобы повеситься на чердаке?

Хоть кому-нибудь принесли счастье дары тилвит тег?

В отдалении снова начал нарастать звон, и Дик дёрнулся, высвобождаясь из объятий.

– Валим, – он обогнул Холли и, схватив её за руку, потянул вперёд. – Кажется, нас ищут.

Свод стал выше, а воздух холоднее и чище. Тихо плескало о камни чёрное подземное озеро, и идти стало труднее – ноги скользили, один неосторожный шаг – и уйдёшь под воду. Мигнули и расцвели звёздочками над головой колючие синие искры – то ли подземные растения, то ли камни, то ли магия. Они отражались в неспокойной тёмной воде, и Холли не могла отделаться от ощущения, что это озеро следит за ними тысячей синих глаз.

Дик, казавшийся неутомимым, со стоном опустился на камни.

– Не могу больше, – прохрипел он и потянулся к воде. – Пить.

Холли едва успела перехватить его руки.

– Если ты во всём прав, – затараторила она, пока Дик не вырвался, – если это настоящие фейри вокруг и мы у них под холмом, то нам нельзя здесь ничего есть и пить! Мы же тогда не вернёмся!

Дик взглянул на неё исподлобья, Холли только и уловила что диковатый блеск в глазах.

– Даже не знаю, что милее: то, что ты веришь в сказки, или в то, что мы отсюда выберемся.

Холли выдержала его взгляд и твёрдо сказала, не отпуская его ладони:

– Мы попытаемся.

– Попытаемся… ага, как же. Я сейчас думать ни о чём не могу, кроме как упасть лицом в эту лужу. И могу поспорить, стоит мне напиться, как тут же захочу есть… жрать, словно меня голодом морили. Сама-то разве не чувствуешь?

Во рту было сухо после выпивки, но желудок спазмами отзывался на любую мысль о еде и воде, и царапины на шее снова начали пульсировать болью. Холли коснулась их, и пальцы окрасились чёрным.

– Фейри боятся железа… нашей крови, – медленно, ловя за хвост ускользающую догадку, произнесла она. – Может, и их чары тоже её боятся?

Дик протянул ей ладонь, и Холли медленно, дрожащими пальцами провела по ней стеклянной подвеской. Кожа разошлась легко – словно была не тоньше папиросной бумаги, и Дик едва заметно выдохнул сквозь сжатые зубы, больше никак не показав, что ему больно. Он смотрел, как чёрная полоса у линии жизни становится шире, как капли скапливаются в ложбинке.

– Пить. Всё ещё хочу пить.

И жадно припал губами к царапине.

Когда он поднял лицо, глаза его всё так же безумно блестели, а рот чернел раной на призрачно-бледном лице.

– Пить.

И Холли бестрепетно провела стеклянным осколком по своей ладони. Дик припал к царапине еще до того, как она протянула ему руку, жадно схватил её, до боли сдавив запястье. Горячие влажные губы скользили по коже, и Холли вздрагивала, страх скручивал нутро.

Он вообще в своём уме?! Не пустит ли в ход зубы, не попытается ли укусить, расстраивать ранку, чтоб получить больше крови? Придёт ли в себя?

Зря она вообще это предложила.

Дик наконец с трудом выпрямился, медленно и тяжело дыша. Подбородок у него был в тёмных пятнах, и он несколько раз машинально облизнул окровавленные губы, а потом содрогнулся всем телом и рывком склонился над чёрной водой озера, выблёвывая кровь и остатки человечьей еды.

Холли тактично отвела глаза и обмотала ладонь шарфом.

Спустя пару минут Дик отдышался и утёр рукавом лицо.

– Ты была права. – Он улыбнулся как ни в чём не бывало, но Холли видела, как тяжело это ему даётся, – чары фейри тоже боятся крови! Не самый приятный способ их разрушать, но что есть то есть!

И, немного помолчав, очень серьёзно добавил:

– Спасибо.

5

Логово Фреда они нашли спустя пару часов, окончательно сбив ноги о камни в подземном лабиринте. Маленькая пещерка, образованная толстыми корнями огромного дерева, могла бы показаться уютной, если б не сладковатый запах гнили вокруг. На земле лежало тряпьё, явно служившее лежанкой, в изголовье стояли небольшой сундучок и плетёная корзина, уже потемневшая от времени.

Стоило коснуться корней, и по ним растёкся зеленоватый свет, словно древесный сок. Холли грустно погладила самое толстое корневище, стараясь не думать, что её брату все пятнадцать лет пришлось коротать здесь, в сырости и темноте.

Такой участи она не хотела – ни себе, ни Дику. И если брата она уже спасти не может, то попытается вытащить хотя бы своего невольного спутника.

– Он так и жил здесь? – Дик огляделся и передёрнулся. Он себе такой судьбы тоже не хотел. – Как зверь.