Когда осенние печали. Часть 3.

Добравшись до раздела «семья», Мясников впечатался взглядом в одну–единственную строчку, на которой уместилась очень короткая, но такая важная информация: Дмитрий женат, имеет двоих детей.

…В последний раз Виталий плакал на похоронах матери. С тех пор прошло очень много лет, и — вот они… новые слёзы… Только — от радости… несмотря ни на страшный диагноз, ни на неопределённость… Теперь ему есть, для чего цепляться за жизнь, бороться с болезнью… Он поедет в клинику с другим — позитивным — настроем! У него есть сын и даже внуки — целых двое! Он верит, что это — так!

Теперь он просто обязан — победить.

Глава 21

Потрясение, полученное на юбилее, не прошло даром для Анны Сергеевны. Гипертония, которой она страдала в последние годы, проявила себя в полной мере — давление подлетело на небывалую высоту, поэтому уже на следующий день она не смогла выйти на работу. Приехавший по вызову врач выписал больничный лист и назначил лечение.

Анна даже не смогла проводить Нелли на самолёт — этим занялся Саша. Он тоже несколько дней не ездил на работу — ухаживал за больной женой. Все эти дни, встречаясь с ним взглядом, Анна ловила в его глазах немой вопрос… Даже не услышав, она знала, о чём хотел бы спросить её супруг. Истерика на улице, возле лежащего на снегу сына не могла укрыться от посторонних глаз, и её обвинение в адрес следователя Мясникова стало достоянием многих ушей.

…Но, если посторонним не было дела, о чём кричит убитая горем мать, то ни Саша, ни Наталья не могли не обратить внимания на её странные слова. Анна знала: пока она больна, никто из них не будет задавать никаких вопросов. Но потом…

Она должна будет что–то ответить, как–то оправдать своё поведение. На помутнение рассудка ссылаться глупо. Она ясно произнесла слова «родной отец» и «другая мать». Их нужно будет как–то объяснить.

Накануне отъезда Нелька улучила минутку, когда рядом не было Александра и, присев возле Анны, тронула ту за руку.

«Ань… ты держись. Всё ведь хорошо…»

«Знаешь, Нель… — та подняла на подругу усталый, болезненный взгляд. — Наверное, это расплата… за все мои грехи».

«Да брось! Какая же это расплата? Все живы, здоровы… Ты тоже поправишься! — Нелька успокаивающе махнула рукой. — Ты что, мать?! Мы ещё у меня не зажигали, вот приезжайте к нам на новогодних каникулах, оторвёмся по полной программе!»

«Это — только мне расплата… — Анна медленно закрыла и тут же открыла глаза, как бы подтверждая свои слова. — Знаешь, я только сейчас начала понимать, какая спокойная, счастливая жизнь была у меня… А вот пришло время платить по счетам…»

«Глупости. Это совпадение. У каждого в жизни бывали ошибки. Твои грехи, Ань, не больше, чем у других. Одно только хочу тебе сказать… — Нелли на несколько секунд замолчала, глядя куда–то вниз, затем снова подняла взгляд на Морозову. — Ты должна сама всё рассказать Сашке про Михаила. Легче станет, вот увидишь, и грехи этим замолишь. Этот парень — точно его сын… видно без анализа ДНК. Скажи Саше… он имеет право знать».

Анна и сама понимала, что теперь просто обязана сказать мужу о сыне, хотя бы в благодарность Михаилу. О том, что произошло на самом деле, она узнала лишь на второй день от Дмитрия, и то информация была очень щадящей — в её состоянии знать всю правду о том, какая опасность грозила сыну, не стоило. Все подробности стали известны ей лишь какое–то время спустя. Но одно она узнала точно: Михаил Мясников спас жизнь Дмитрию, а, возможно, и Наташе. А, значит, их семья перед ним в долгу… Она уже поблагодарила его по телефону и извинилась за случайно брошенные обвинения, но разве этого достаточно?!

…Анна с тревогой ожидала разговора с супругом. Она не могла никак решиться заговорить обо всём первой, и ждала, что он сам задаст вопрос. Она и хотела этого, и не хотела… Впервые в жизни Анна почувствовала ревность. Она понимала, что всё, что произошло между Сандрой и Сашей тридцать лет назад — всего лишь случайность. Они никогда не пересекались и, даже если пересекутся, это ничего не изменит. Но мысль о том, что её Саша хоть на несколько мгновений принадлежал другой женщине, колола острой иглой изнутри. Она никогда не испытывала таких ощущений… Бог миловал — Саша никогда не подавал повода, и она привыкла к тому, что её муж принадлежит ей всецело. Он — неотъемлемая часть её самой, у него нет прошлых связей, и всё, что было в его жизни — только она, Анна. Это было так естественно, что новые обстоятельства казались полным абсурдом. Но мало того… Анна не могла себе и представить, что её Саша может быть отцом чужого ребёнка! Пока этот факт был лишь догадкой, она воспринимала его спокойно, к тому же, на тот момент у неё были другие, более серьёзные проблемы. Но теперь, когда все тревоги были позади, Сашино отцовство воспринималось остро, болезненно, ревностно. Она ничего не знала о Сандре, но теперь могла предположить, что их встреча вполне возможна.