Когда осенние печали. Часть 3.

— Слушай, Ростик… — Мясников не торопился занимать своё кресло, а, напротив, устроился на большом кожаном диване и закинул ногу на ногу. — У тебя девушка есть?.. Там, дома…

— Ну–у–у… вообще–то, есть… — Ростислав смотрел на него недоумённо. — А что?

— А она в курсе, что ты женишься на дочери Берковича?

— Н-нет…

— А почему?

— Ну… не знаю… — Ростислав растерянно пожал плечами. — Как–то не успел…

— А ты её любишь?

— Кого?..

— Свою девушку? Ту, что осталась дома?

— Ну… наверное, да…

— Тогда почему женишься не на ней?

— Ну, не знаю… Изабелла Юрьевна…

— При чём тут Изабелла Юрьевна?.. А как же любовь, честь, благородство?..

Виталий хотел отыграться и за «Талика», и за «наёмного руководителя»… Он уже предвкушал, как загонит наглого племянничка Изабеллы в угол, но тот неожиданно изменился в лице. Из смущённого оно вдруг превратилось в цинично–недоброе. Осклабившись, Ростик исподлобья уставился на «дядю» довольно дерзким взглядом.

— Уязвить хотите, Виталий Иванович? Не получится.

— Это почему же?

— А вы на себя посмотрите… Я про вас много чего знаю… Не вам читать морали про любовь и благородство.

— Пошёл вон… — Виталий сжал вмиг побледневшие губы. — Я сказал… Пошёл вон!

Оставаться в офисе желания больше не было. Он лишний раз убедился, что Изабелла готовит ему замену. Говорить с ней и что–либо доказывать совершенно не хотелось. Усталость только усиливалась — и физическая, и душевная, поэтому уже через пятнадцать минут Виталий ехал по направлению к дому. Там хоть прислуга относится к нему с искренним сочувствием…

— Завтра я улетаю на свадьбу к Михаилу, — вечером, дождавшись супругу, Виталий решил сразу предупредить о своих намерениях. — Вы без меня справляетесь прекрасно, поэтому моё отсутствие будет вряд ли замечено.

— Талик, ну, перестань… — Изабелла, напротив, была настроена непривычно добродушно. — Если ты из–за Ростика, то зря. В молодости кто не страдал излишней самоуверенностью? В его случае это неплохое качество.

— Мне нет никакого дела до твоего Ростика…

— Он мне всё рассказал… — Лозинская произнесла эти слова каким–то доверительным тоном. — Ну, прости ему эту позу…

— Да плевать мне на его позу…

— Ладно–ладно… — Изабелла была явно слишком покладистой, что могло бы вызвать некоторые сомнения, но новый приступ усталости накатил тяжёлой волной, и анализировать её поведение просто не было сил. — Ты летишь надолго? Когда у него свадьба?

— В субботу.

— А сегодня вторник. Что ты будешь делать там целых четыре дня?

— Возможно и больше.

— Ну, хорошо… что ты будешь там делать?! Один, без водителя, без охраны…

— Можно подумать, я в Москве хожу с охраной. А машину с водителем мне в любом случае обеспечат.

— Талик… В воскресенье мы должны быть у Берковичей. Мы едем знакомиться…

— Зачем? Я с ним и так знаком.

— Мы едем знакомиться в новом качестве. Это будет сватовство… смотрины, помолвка… Чёрт его знает, как это называется, но нам нужно очень быстро сделать эту свадьбу, понимаешь?! Пока этот старый козёл не передумал! Талик! — вскочив с места, Лозинская театрально взмахнула руками. — Не надо делать из меня монстра! Мы с тобой прожили почти пятнадцать лет, а ты ведёшь себя так, будто мы чужие.

— Бела… — присев напротив, Виталий пристально посмотрел на супругу. — Тебе безразлично, как идёт моё лечение. Ты вскользь спросила о моей поездке… Тебе не интересно, что женится мой сын… Но ты грузишь и грузишь меня своими Берковичами! И после этого ты говоришь, что мы не чужие?!

— О ходе твоего лечения я знаю всё, как и твоей поездке. Сын… ну, это просто формальность, Михаил тебе не родной, а значит…

— Какая разница?! — перебив Изабеллу, Мясников не выдержал и сорвался на крик. — Я его воспитывал с рождения!.. Он зовёт меня отцом!

— Прекрати!.. — Лозинская внезапно сменила милость на гнев — взгляд вновь стал холодным, Виталию даже показалось, что из её глаз посыпались искры. — Прекрати на меня орать! Не надо передо мной разыгрывать трогательных сцен! Я знаю тебе цену, Виталий… Я знаю её лучше всех остальных. Поэтому оставим пустые разговоры. Можешь лететь хоть сейчас, но в воскресенье ты обязан быть дома. И закончим на этом. Я устала.

* * *

…Весь полёт Виталий просидел с закрытыми глазами. Со стороны могло показаться, что он спит. Но уснуть так и не удалось. Мысли роем вились в голове, опережая одна другую. Всё, связанное с бизнесом сейчас ушло на задний план — кажется, впервые в жизни. Не волновали ни прибыль, ни организационные вопросы, ни проблемы с персоналом. Всё это казалось сейчас таким неважным, второстепенным… Хотелось просто — жить. Жить среди любящих людей, тех, кому безразличен твой социальный статус и финансовые возможности…

…Перебирая в памяти всё своё окружение, Виталий с горечью должен был признать, что такой бескорыстной любви он не видел уже давно. Очень давно… Слишком давно, чтобы помнить — что это такое вообще. Те, кто любили его бескорыстно, исчезли из его жизни… Одни ушли в мир иной… Других он вычеркнул сам. Он расставался с ними, сжигая все мосты, не оставляя ни единого шанса найти обратную дорогу.