Когда отцветает камелия

Ками никогда не прикасались к мёртвым телам и вещам, отмеченным смертью, – об этом знал каждый человек, который хоть раз в жизни посещал синтоистское святилище. Но вряд ли кто-то догадывался, насколько тяжело на самом деле приходилось божествам, что по неосторожности оказались отравлены скверной.

Цубаки же довелось увидеть подобное своими глазами: прямо перед ней могущественный Посланник богини Инари медленно опустился на траву и прикрыл потемневшие веки.

По его вискам текли крупные капли пота, а пять хвостов лежали на земле неподвижно, лишь изредка загораясь голубоватым светом и тут же затухая.

– Что мне сделать? Господин Юкио?! – воскликнула акамэ, придерживая хозяина святилища за дрожащую от напряжения руку. Она впервые назвала его по имени, без надлежащих почестей, но сейчас никому не было до этого дела.

– Открой…

Увидев, куда указывает Юкио-но ками, Цубаки сразу же подбежала к чёрной вытянутой коробочке и, немного помедлив, раскрыла её: внутри на шёлковой ткани лежала небольшая цилиндрическая печать, а рядом в углублении для краски поблёскивала алая киноварь.

В воздух тут же поднялось густое облако тёмной энергии, и акамэ закашлялась, прикрыв рот рукой.

– Сначала мне показалось, что от коробочки исходит божественная аура, – проговорила она, оглядывая содержимое футляра. – Но вблизи сразу стало понятно – внутрь кто-то положил осквернённую вещь.

– Обычный магический обман, благодаря которому можно спрятать истинную суть предмета. Похоже на то, что эта печать родом из Ёми, – выдохнул Юкио и ещё сильнее сжал дрожащий кулак. – Настолько тёмная энергия обитает только там. Если нанести на кожу живого человека след от подобной ханко, то душа сразу же покинет свою обитель.

– Царство мёртвых… Звучит не слишком обнадёживающе. Но если ёкаи действовали таким способом, то почему мы не заметили следов на телах погибших?

– Мы ведь не проверяли здесь. – Юкио указал на живот и провёл пальцем справа налево, будто делал сэппуку¹⁰². – Тама спрятана именно в животе, поэтому, чтобы украсть душу быстро, печать нужно поставить в это место.

– Но кому и зачем понадобилось творить такое с живыми людьми?

– Пока не знаю, но обязательно выясню. Забери нашу находку с собой, я должен показать её богине Инари.

Цубаки аккуратно закрыла чёрный футляр и убрала вещь в рукав, от чего тот сразу заметно потяжелел. Будучи человеком, акамэ гораздо легче переносила скверну, и поэтому печать, спрятанная в деревянной коробочке, не могла причинить ей вреда.

– И всё же, господин! – Она вернулась к Юкио-но ками и присела рядом, заглядывая в его изменившееся до неузнаваемости лицо. – Вам стало хуже, чем я могу помочь?

– Если у тебя в рукаве вместе с лентами сидэ не завалялось сосуда со священной водой из озера, в котором омывался бог Идзанаги¹⁰³ после посещения Царства мёртвых, то ничем.

– Где можно достать эту воду?!

– Успокойся, Цубаки. – Дотронувшись рукой до плеча акамэ, Юкио покачал головой и вымученно улыбнулся. – Думаешь, священная вода продаётся на каждом углу? Она есть только у верховных ками, и то на крайний случай.

– И что тогда делать?

– Переждать. К утру я сам смогу изгнать скверну из тела, благо она только немного попала на кожу.

После сильного дождя одежда Цубаки промокла насквозь, и теперь ночной горный ветер обдавал акамэ своим ледяным дыханием, проникая под косодэ и заставляя содрогаться от холода. Она села рядом с Юкио, который тоже дрожал, но только от поднимающегося жара, и принялась рисовать длинной палочкой линии на выжженной земле.

– Ты должна выбраться из леса и не ждать меня! Сможешь снова воспользоваться своими силами и узнать местоположение Кэтору? Я дам кицунэби, чтобы по пути они охраняли тебя от блуждающих душ.

– Ну уж нет, – ответила Цубаки, оторвавшись от рисунка. – После применения дара мой лоб просто невыносимо болит, и сегодня я не выдержу ещё один такой раз! – Она приподняла ладонью чёлку и показала красноватый ожог в виде лисьего драгоценного камня. – Да и не могу же я оставить вас здесь в одиночестве, вдруг что-то случится.

Юкио по-доброму усмехнулся и кивнул в сторону:

– Ты, как и всегда, упрямая. Тогда отойди немного, и я заново разожгу костёр.

С трудом управляя оставшимися кицунэби, хозяин святилища послал голубые огни в центр поляны, и вскоре промокший хворост снова затрещал, взвиваясь искрами и серым дымом к небу. Как только пламя разгорелось, Цубаки тут же вернулась на своё место и протянула замёрзшие руки к теплу.

Ночи в горах даже летом были необычайно холодными, и небольшого костра оказалось недостаточно, чтобы согреть хрупкое человеческое тело. Акамэ подсела ещё ближе к огню и попыталась унять дрожь, чтобы по таким пустякам не беспокоить Юкио-но ками, но он всё равно заметил её состояние и спросил:

– Ты же не умрёшь от холода?

– Это было бы слишком обидно, ведь вы ещё не вернули мне должок за то, что я вам помогаю.

– Я слышу, как стучат твои зубы!

– Скоро согреюсь, не волнуйтесь.

– Так не пойдёт! – В низком голосе хозяина святилища угадывались нотки раздражения. – Отвернись и не поворачивайся, пока не разрешу.