Когда оживают Тени

Простых людей Вестники могут подчинить при непосредственном контакте в реальном мире. Обладающие же способностями, слышат шепот больной Изнанки на расстоянии. И мрак проникает именно оттуда, незаметно и коварно. Верный товарищ прикрывает спину, а в следующий момент обращается в безумное чудовище, жаждущее пожрать твою душу и выпить кровь. Бросается на остальных, заражает и стройные ряды обороняющихся превращаются в паникующую толпу.

По крайней мере, так это описывали книги. И у меня нет оснований не доверять им. Ведь пару раз спускался в брошенные поселения, погибшие от нашествия Тьмы, дышащие остаточными эманациями. И хотя полностью закрывался селенитом, чувствовал себя крайне неуютно.

С другой стороны, если медальон окажется подлинным, можно будет подумать о том, чтобы продать ключ в твердыню теургов другим искателям. И цена будет высока. Достаточно, чтобы осилить следующий платеж банку, дождаться нового Заказа и момента, когда Коул заберет субмарину у арендаторов.

С третьей же… я питал надежду на то, что платить вообще не придется. Что выждав какое-то время и убедившись в их отсутствии, солью грот Нолану по бросовой цене. И ничто меня не остановит.

Ностальгия? Нет. Воспоминания? Тоже нет. Понятия о чести или банальная жадность? Нет и еще раз нет. Я не аристократ и уж тем более не лорд. По крови может быть. Но не по духу. И мне эта ноша не нужна.

Максимально освободив контроль над собственным разумом, я глубоко вдохнул. Но не запахи, а чужие эмоции и чувства. Сделал короткую перебежку по коридору, и раньше, чем услышал шаги, почувствовал во второстепенном тоннеле чью-то скуку пополам с усталостью. Спрятался за колонной, пропустил пожилого дворецкого с кипой каких-то бумаг. Вновь сделал рывок в десяток шагов, услышал отзвуки злости, и вместе с тем тревожность, стыд. Через мгновение из кухни вынырнули две молоденькие служанки с подносами, одна тащила осколки бутылки, бокалов.

Меня не замечали. Каждый раз предугадывал появление людей заранее, успевал продумать действия вплоть до каждого шага, до каждого движения. И, наверное, со стороны выглядело чертовски странно — молодой мужчина шел по особняку как невидимка, проскальзывал перед носом у обывателей, движения походили на ломанный танец.

Но необычней то, как я стал воспринимать мир. В Изнанку не провалился, нет. Но окружающее посерело. И на блеклом фоне как факелы, как сгустки разноцветного огня перемещались люди. Звуки остались звуками, но вот сама концепция запахов и цветов прочно переплелась с эмоциями, спуталась.

Потом, я знал, будет жутко болеть голова. Но потом. Сейчас я танцевал, прятался, играл. А против меня играло время.

Планировка грота МакМолоуни гораздо запутанней и сложней, чем в моем родовом имении. Главный коридор петлял, изгибался, перетекал в большие залы, гостиные и часовни, ветвился. И я то и дело останавливался, вспоминал набросок карты, что нашел в бумагах отца, выбирал те или иные ходы.

Откуда вообще схема появилась в библиотеке, мозги не сушил. Старшие Дома постоянно играли в шпионов, искали друг на друга компроматы, способы ослабить конкурентов, заключали союзы и пакты, и тут же нарушали. Благо последняя гражданская война, вошедшая в историю как Зима Тары, закончилась семьдесят лет назад. И убийства аристократов из Домов противников перестало быть делом обыденным. Хотя отравить могли. Или что чаще — дискредитировать, впутать в скандал, испортить репутацию.

К слову, мое проникновение тоже попадало под данный перечень. Но предпочитал не рефлексировать. Сосредоточился на передвижении, и лишь мельком отметил, что от сверкающего богатства главного холла ничего не осталось. Стены — голая скала, разве что обработана хорошо, на полу щербины и сколы, пятна влаги и плесени. На люках схематичные символы солнца, светильники — простые стеклянные шары, далеко разнесенные друг от друга. Отдельные двери дополнительно заперты сложными печатями. А однажды увидел ловушку, призванную ударить нарушителя мощным разрядом тока.

Смахивало на монастырь или тюрьму, и больше вязалось с репутацией МакМолоуни. Ведь род пасторов, инквизиторов и высших иерархов Церкви. Тут и пахло как в монастырях — зябкой сыростью и святостью.

«Но тем интересней контраст, — мелькнула мысль. — Реально хорошие политики и далеко не глупцы, если умеют пускать пыль в глаза. Где роскошью, а где и показным аскетизмом».

Прошло наверное минут пять, прежде чем я достиг цели своего пути — неприметного люка посреди затянутого глубоким зеленоватым сумраком безликого коридора. Именно здесь, по информации подкупленного Стариком служки, находились личные покои епископа. И судя по защите на двери, не соврал.