Когда падал снег...

И не переодеваясь начал долбить по ней со всей дури, что в данный момент в нём накопилась.

Он бил сначала с правой. Потом отработал серию ударов с левой.

И каждый раз, когда уже думал всё, отпустило, устал, он снова прокручивал слова Чураевой в мыслях и с новой силой начинал молотить спортивный снаряд.

Ведь не было ничего! Ничего же, сука, не было!

А такое чувство внутри гадкое, как будто он где-то облажался.

Глава 19

Командир вошёл в кабинет бойцов в поисках Шмеля, но в нём оказался только Тихий, работающий за компьютером, а за его спиной, стоя на стуле, карандашами раскрашивала фотороботы со стенда «В розыске» маленькая девочка.

Глянув на эту «красоту», полковник культурных слов найти не смог, а матом при детях и женщинах он старался не выражаться.

— Мда… — Это всё, что смог выудить из своего словарного запаса полковник.

Тихий недоумённо проследив за взглядом начальника, схватился за голову.

— Ой, бля-я-я…

— Тихо ты. Ребёнок же слышит. — Осадил Тихого полковник.

Было что-то очень трогательное в том, как бравые вояки старались сгладить ситуацию, чтобы не обидеть и не испугать ребёнка. Тихий почесав затылок, подошёл к Есении и приобнял её за плечи в знак поддержки. Полковник старался скрыть улыбку, покашливая и прикрываясь ладонью.

Яся, наконец заметив внимание взрослых, повернулась ко всем действующим лицам и лучезарно улыбнулась. Девочка с любопытством стала разглядывать Командира. Тот её.

— Ты чья? — Спросил спокойным тоном полковник.

— Папина. — Ответила со всей серьёзностью Яся.

— Хм… Ну да, как я сам не догадался. А папа у нас кто?

— Шмель. А меня Яся зовут. А вас?

— Геннадий Семёнович. Художником хочешь стать, Яся? — Кивает на раскрашенный стенд Командир.

— Не-е. Мне просто скучно было. А Тихий карандаши дал. Красиво? А то они у вас тут висят какие-то страшные и скучные. Я их немного разукрасила. Нравится?

— Нравится. Конечно, нравится. — Вглядываясь в детское творчество, глубокомысленно изрёк полковник.

В этот момент зашёл Шмель. Увидев Командира, Ясю с Тихим и разукрашенные фотороботы за их спинами, шумно выдохнул.

— Яська, ну ты… — Шмель попытался подобрать слово, но с этим и у него вышла неувязочка.

— Художница. — Подсказывает Командир.

Шмель осторожно кивает, пытаясь разгадать настроение начальника. Но тот и виду не подаёт. Либо профессионально держит покер-фейс, либо и правда спокоен, как удав.

— Вот да. — Поддерживает на всякий случай линию начальства. И тихо в его сторону: — Командир, я всё исправлю.

— Сомневаюсь. — Раздаётся флегматично в ответ. — Что-то с дамами у тебя полный бардак. С заявлением решил вопрос?

— Там такое дело… Поговорить бы.

— Ну пойдём ко мне. Обсудим.

Шмель показывает жестами Тихому, что ещё десять минут, и он заберёт дочь, и быстро исчезает вслед за Командиром.

Как только майор закрывает за собой дверь в кабинет Командира, он выкладывает всё кратко и по делу.

— Чураева просит за заявление перевод в отдел по защите свидетелей.

— О как. Не хило… — Зайдя за свой стол, Командир удивлённо разворачивается к Шмелю.

Майор разводит руками. Ему этот разговор неприятен. Оба мужчины прекрасно понимают, что Шмелю оформить этот злосчастный перевод нереально. Нужна помощь полковника.

Командир, почёсывая подбородок, задумался.

— Ты же понимаешь, что стоит мне оказать ей протекцию, и она станет моим крючком. Меня будут пытаться направлять в нужную сторону, используя её. Я не поддамся. Мне на неё похер. Но после перевода никто в это не поверит. И её будут ломать. Жёстко ломать.

— Я понимаю. Но в данном случае, баба — дура. Она хочет туда, где птица жирнее и солнце ярче, не задумываясь о последствиях.

Командир недовольно качает головой. Ему это всё не нравится.

— Думай, Шмель. Её просьба невыполнима. Я под этим не подпишусь. Было бы из-за чего подставляться. Но и тебя из задницы вытаскивать надо. Как тебя вообще угораздило?

— Видимо устрицы испорченные попались. — Себе под нос буркнул майор.

— Что? Какие устрицы? — Удивлённо переспросил Командир.

— Да это я так. — Отмахнулся Шмель. — Буду думать. Но за сегодня этот вопрос не решить. Мне нужно время. Вы же видите, мне сегодня дочку не с кем оставить.

Командир шумно вздыхает, расправив свои широкие плечи. Маленькая девочка ему понравилась. Что-то в ней было. Живое. Естественное. Непоседливое. Домашнее. Недосягаемое.

— Хорошая у тебя дочка. Береги её. Или в её случае лучше пожелать удачи и крепких нервов тебе?

Да уж, дочка у Шмеля была огонь! Он сам не мог нарадоваться.