Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года

Что происходило в этой суматохе в сознании Горбачева? Послу США Джеку Мэтлоку Горбачев говорил, что он проводит политику «зигзагов» – пытается «выиграть время, делая тактические ходы», и тем самым «позволить демократическому процессу обрести достаточную стабильность». Однако, по правде говоря, он не был хитрым тактиком и уж точно не был хладнокровным стратегом. Скорее, чем больше снижался статус Горбачева, тем больше он отчаянно сосредотачивался на политическом выживании, что требовало все более невозможного балансирования между следованием своему идеалу реформ и сохранением КПСС – единственной основы власти, которую он знал и понимал. Тем не менее в обществе, которое оказалось непоправимо поляризованным, это означало связать свою судьбу с коммунистическими консерваторами, в то время как радикальные сторонники перестройки теперь нашли своего собственного выразителя в лице Ельцина. Неудивительно, что это изматывало его; на самом деле, он был эмоционально разбит. Черняев отметил, что Горбачев «все больше мельчит, становится все раздражительней». А также стал «менее информированным»: он больше не читал жадно книги и статьи, чтобы «развиваться» и получать новые идеи. Как и Грачев в январе, Черняев с грустью заметил, что Горбачев «исчерпал себя интеллектуально как политик. Он устал. Время обогнало его, его время, созданное им самим»[1298].

Но советская опора нового мирового порядка не просто рушилась изнутри. Международный авторитет СССР получил еще один удар 25 февраля, когда Организация Варшавского договора приняла решение о самороспуске в конце марта. Хотя это и было в высшей степени символично, но на самом деле решение лишь официально оформило похороны покойника. В течение 1990 г. союз, просуществовавший 36 лет, в котором доминировала Советская армия, составлявшая 3,7 млн из общей численности войск альянса в 4,8 млн человек, фактически прекратил функционировать, поскольку его восточноевропейские члены один за другим отрывались от Москвы.

Еще до проведения свободных выборов в 1990 г. Венгрия и Чехословакия заключили соглашения о полном выводе советских войск со своих территорий к середине 1991 г. Хотя вывод 123 тыс. советских военнослужащих из Венгрии и Чехословакии шел по утвержденному графику, несмотря на крен Горбачева вправо, но переговоры о дате вывода 50 тыс. советских солдат из Польши зашли в тупик, поскольку советский парламент не был готов ратифицировать договор «2+4», гарантировавший воссоединение Германии к марту 1991 г. В то же время в Восточно-Центральной Европе, более не разделенной на блоки, формировались новые механизмы безопасности. Той весной Венгрия, Польша и Чехословакия подписали соглашение о взаимном сотрудничестве и начали присматриваться к НАТО. В экономическом плане повторилась та же картина. СЭВ провел свое последнее заседание в конце июня 1991 г. Его члены теперь смотрели на Запад, стремясь к ассоциации с Европейским сообществом и большей роли в СБСЕ[1299].

Горбачев ничего не мог сделать, чтобы предотвратить конец советского блока в Восточной Европе. Но он был полон решимости двигаться дальше в деле обновления самого Советского Союза. 17 марта он провел референдум, на котором советским гражданам был задан вопрос, «за» они или «против» СССР «как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности». Примечательно, что 76% голосовавших высказались «за». И все же эта цифра из новостей СМИ вводила в заблуждение. Шесть из 15 республик официально бойкотировали голосование, хотя небольшие, в основном русские меньшинства в каждой из них тем не менее пришли на выборы. Более того, в девяти других республиках люди со значительным преимуществом высказались за антикремлевские местные инициативы, такие как всенародные выборы президента в России и большую автономию, даже независимость, на Украине. Вместо того, чтобы наметить возможное решение из ситуации борьбы за власть между Кремлем и республиками, на что надеялся Горбачев, голоса 150 млн избирателей СССР лишь обнажили острые противоречия в стране[1300].