Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года

Соответственно Китай, так же как и Россия, прохладно отнесся к стремлению Японии получить место постоянного члена в Совете Безопасности ООН. И поскольку КНР с опаской следила за любыми признаками пробуждения японского империализма, ее особенно беспокоил предложенный Токио в 1991 г. закон об операциях ООН по поддержанию мира, который впервые со времен Второй мировой войны разрешал отправку до 2 тыс. японских военнослужащих за границы страны. К облегчению Китая, а также Южной Кореи и Сингапура, бывших жертв Японии, законопроект не был одобрен верхней палатой 10 декабря 1991 г., что в свою очередь обнажило глубокий раскол в японском обществе и политическом истеблишменте. Действительно, в преддверии голосования Японию захлестнула волна беспокойства по поводу того, что этот закон станет первым шагом на пути к перевооружению. Время, выбранное для проведения дебатов, было особенно чувствительным. С одной стороны, оставалась неделя до пятидесятой годовщины нападения на Пёрл-Харбор, и опасения стран Тихоокеанского региона по поводу возрождения японского милитаризма достигли своего пика. С другой стороны, партийные разборки в парламенте имели сильный правый подтекст, и это помешало принять предложение о том, чтобы Япония выразила сожаление по поводу Второй мировой войны и извинилась перед США[1726].

Когда мир вступил в эпоху после окончания холодной войны, Япония явно была не готова признать вину за свое военное прошлое и не проявила готовности взять на себя ведущую роль в мире, соизмеримую с ее экономической мощью. Оба голосования в парламенте обрекли на провал надежды Токио использовать визит Буша, который теперь перенесли на начало января 1992 г., чтобы действительно добиться распределения бремени по решению проблем. Усугубляло ситуацию то, что к концу 1991 г. экономика Японии серьезно просела. Дефицит бюджета рос, и правительство колебалось, брать ли кредиты, повышать налоги или делать и то и другое одновременно. Во многих отношениях Япония казалась парализованной и неспособной использовать выход из холодной войны как возможность вступить в свой широко разрекламированный Тихоокеанский век. Так что вряд ли это было благоприятное время для президентского турне Буша по региону.

С американской стороны тоже не наблюдалось особо благоприятных предпосылок. Страна застряла в том, что некоторые называли самой продолжительной рецессией с 1930-х гг., с безработицей на уровне 7,1%, по сравнению с 5,6% годом ранее. Фактически с мая 1990 г. в Америке было потеряно 2,3 млн рабочих мест: ошеломляющее число. В условиях резкого падения популярности Буша ему нужно было показать, что он предпринимает серьезные шаги для оживления экономики, и тем самым придать импульс своей предвыборной кампании. В силу этого программу двенадцатидневной поездки пересмотрели, и вместо того, чтобы представлять ее как миссию доброй воли по первоначальному плану, ей придали сильную деловую повестку дня. Чтобы подчеркнуть это, Буш путешествовал со свитой из 21 руководителя корпорации, включая боссов «Большой тройки» автопроизводителей Детройта[1727].

Торговля становилась центральной темой везде, куда приезжал Буш. Он не оставил ни у кого из своих хозяев никаких сомнений в том, что стремление тихоокеанских стран к продолжению американского присутствия в сфере безопасности должно быть связано с улучшением двусторонних экономических отношений. Следуя своему обещанию американцам «неустанно выполнять нашу миссию» по созданию «рабочих мест» и «восстановлению процветания», Буш продолжал настаивать на том, чтобы его союзники снизили свои торговые барьеры, покупали больше американских товаров и тем самым стимулировали внутренний рост, утверждая, что экспорт на каждый миллиард долларов поддерживает почти 200 тыс. рабочих мест в США. Это послание было особенно адресовано Японии, которая к началу 1992 г. пережила новый всплеск положительного сальдо торгового баланса с США, достигшего астрономические 45 млрд долл., три четверти из которых составляли автомобили и автозапчасти, в то время как на ее долю приходилось лишь около 40% расходов на поддержание значительного американского военного присутствия. Но он придерживался той же линии везде[1728].