Когда плачут драконы (СИ)

Нет, он не бросил опирающегося на его плечо Хедина, не шагнул вперед и не прижал Кеолу к себе, как мечтал столько лет. Он сжал кулаки, мотнул головой, отгоняя наваждение, и прищурился — жестко, обвинительно, только сейчас вдруг поняв, что Кеола просто издевалась над ним все эти годы. Пытала притворной ненавистью, проверяла на прочность придуманной любовью к Вилхе. Забавлялась, доведя Кедде до срыва, после которого лишь боги уберегли Вилхе и Хедина от гибели.

А сейчас придумала себе новое развлечение?

Нет уж, только без Кедде!

— Спасибо, — криво усмехнулся он и отвел взгляд. — Но прибереги это для кого другого. Я в объедках не нуждаюсь!

Кеола вздрогнула — так ощутимо, что Кедде тут же почувствовал раскаяние. Энда, да что бы она ни задумала, позорить-то ее зачем было? Да еще и при всех?

Он дернулся было вперед, но Кеола уже распрямилась. Задрала подбородок, сверкнула глазами.

— Только их ты и заслуживаешь, Кедде! — отрезала она. — Ну нет так нет. Рада, что мне из жалости терпеть тебя не придется!

Кедде задохнулся от пронзившей боли. В глазах потемнело: значит, правильно все? Очередную пакость Кеола задумала, а вовсе не в любви его нуждалась?

— Ох и кретин! — раздался над ухом сочувствующий голос Хедина. Где-то в стороне хмыкнул Арве. Джемма подскочила, готовая обрушить на него все грозы и молнии, но вовсе не это ошарашило Кедде. Вальгард, несший ослабшую Ору, передал ее Арве, а потом схватил свободную руку Кедде, сжал ее, да еще и потряс для убедительности.

— Отличная работа! — похвалил он — и, казалось, без доли сарказма. — Именно так и надо! Что заслужила, то пусть и получает! Кому она нужна, недодракон увечный? Оборотиться не может, а туда же...

— Как не может?

Это, кажется, Вилхе спросил, но Кедде не интересовало авторство. В голове будто колокол зазвонил — тяжело, увесисто, с мясом выбивая дурь и впуская гулкую правду. Неужели Кеола...

— Вот так и не может, — зло усмехнулся Вальгард. — Хозяева в свое время какой-то дрянью опоили, с тех пор она и того... То ли ящер, то ли человек, а то ли вовсе ни то и ни другое. Она не говорила, конечно, это ж позор такой. Скрывала как могла, рассчитывая смазливой мордашкой уродство свое прикрыть. А как правда наружу вышла, так и засуетилась, пока еще...

Кедде сам не заметил, как замахнулся, как выкинул руку вперед, вкладывая в удар всю силу, и только жесткий захват Вальгарда, почему-то оказавшегося к этому готовым, немного привел в себя.

— Все понял? — негромко спросил он. — Тогда и действуй как мужчина. А не как баба разобиженная.

Он перехватил у него Хедина, и Кедде сорвался с места. Куда направилась Кеола, он не видел — да что там, он столь старательно делал вид, будто ее не существует, что пропустил момент, когда она исчезла. Ушла, опять одна со своей бедой, да еще и оскорбленная Кедде до крайности. Неужели правду сказала? Вот так, не побоявшись, при чужих людях? А он при них же плюнул ей в душу, да еще и ноги потом вытер. А если?..

Придурок!

Все на богов огрызался, в насмешках их обвинял, а они Кеолу ему отдали, самые главные в жизни слова сказать ее вынудили, и как он воспользовался этим даром? Сам же молил, сам...

И сам все испортил!

Дважды придурок!

Да какое имело значение это несчастье Кеолы, если Кедде любил ее любую? Раздраженную, жестокую, безжалостную — все равно какой-то частью души он чувствовал, что настоящая она совсем другая. Не могла та девчонка, что единственной юбки для его спины не пожалела, вдруг оказаться чудовищем. Что же тогда руку не протянул, когда она так в ней нуждалась? Ведь были же шансы, и Кедде их все наперечет помнил!

И что теперь? Когда он-то уже вообще не дракон? Когда обидел Кеолу так, что сам себе этого ни за что не простит? Когда не знает, где ее искать, и смертельно боится выбрать на распутье неправильное направление и не нагнать ее? И никогда больше...

Вот же Энда! Последний придурок! Да пусть хоть небо на землю упадет и вечная тьма настанет, Кедде не остановится! Он должен разыскать Кеолу! Объяснить ей все, чтобы только она не чувствовала себя виноватой и униженной! А там хоть трава не расти! Все равно прежняя жизнь для Кедде закончилась. Что будет дальше — без друзей и драконьей ипостаси, — знают лишь боги. Какая разница? Выкарабкается, не впервой. Но только не с камнем на шее, который сам же себе и повесил! С таким — разве что под лед. Туда, куда он уже окунул собственное сердце.

Полный и беспросветный придурок!

И как только Кеола...

Она сидела на подломившихся коленях почти у самой опушки леса, закрыв лицо руками и вздрагивая всем телом от мучительных рыданий.

У Кедде холодом сковало грудь и прошло морозным звоном, грозя расколоть душу на мелкие осколки.

Наверное, надо было бухнуться рядом, опустить виновато взгляд и молить о прощении, но у Кедде снова опустело в голове. Отбросив все сомненья, он поднял Кеолу на ноги, прижал ее к себе и уткнулся губами в висок.

— Я тебя люблю!

Кеола тут же уперлась кулачками ему в грудь, отталкивая, пытаясь освободиться, теперь уже совершенно точно ненавидя до исступления.