Когда плачут драконы (СИ)

— Согласно воинскому уставу любой дружинник имеет право на отпуск по истечении двух лет службы, — зачем-то сообщил ей он. — Если в это время нет войны, я обязан предоставить его, не спрашивая причины. Могу только сказать, что Одже покинул Армелон: парни, что дежурили в тот день на крепостных стенах, видели его. Что-нибудь еще?

Беата охнула, ошеломленная. Ушел? Из города? Никого не предупредив? Далеко? Надолго?

Однако большего ей добиться не удалось, а потому, совершенно растерянная и подавленная, она побрела по улице, не зная, что делать дальше.

Почему?

Одже взял отпуск, нашел замену на службе, извинился перед сестрой…

И пропал…

Ему же и пойти-то не к кому, чтобы хотя бы эти несколько дней переждать. Беата не хотела думать о плохом, но холодные мысли лезли сами, нервируя, пугая, бросая в панику. Кажется, Беата только сейчас поняла, что лишилась Одже. Неожиданно и насовсем. И больше… Больше вообще ничего не будет. Ни его неловкой, но такой искренней заботы. Ни вдохновляющей и волнующей радости в его глазах. Ни тщательно взвешенных и таких понятных слов. Ни…

Близости.

Объятий.

Поцелуев.

Никогда, потому что Одже ушел и больше не вернется. Беата причинила ему слишком сильную боль. Даже после избиения отцом Одже остался в Армелоне и попытался построить новую жизнь. А с предательством Беаты не стал бороться. И она слишком хорошо его знала, чтобы тешить себя напрасными надеждами.

Он отказался от нее. И только Беата в этом виновата. И если сейчас Одже уже нет в живых…

Создатели, это ее, только ее проступок! Одже ведь…

Он совсем не мог от нее защититься! Каждое слово ловил, каждый взгляд разгадать пытался! Беате это льстило — чего уж скрывать? — и все же она никогда не была столь жестокосердной, чтобы пользоваться его привязанностью, не отвечая взаимностью.

И лишь теперь…

Боги, он же наверняка подумал, что она играла с ним все это время. Забавлялась, проверяя, а на самом деле совсем ничего не испытывала. Беата ведь ни разу своих истинных желаний не озвучила; разве что — когда поцеловать попыталась. Решила разом все прояснить и избежать тягучих трудностей. Вот и избежала.

Дуреха, да почему же не говорила, как ей хорошо рядом с ним? Как ей нравится его внимание и то, что именно Одже его оказывает? Как она ждет каждый день встречи с ним, потому что только он способен сделать ее счастливой?

Одже, как никто, заслуживал таких слов. Быть может, именно они помогли бы ему правильно ее понять?

Беата сама не заметила, как вернулась домой — утомленная, потерянная, виноватая, несчастная. Без сил ткнулась лбом в закрытую дверь: там, внутри, ей не будет утешения. Никто не поймет и не поддержит; да даже будь по-другому — какое это теперь имело значение? Разве Беата сможет сказать, что любила и все потеряла? И разве кто-то поможет ей исправить ошибку?

— Беата… — раздался со стороны входа в пекарню осторожный голос Кайи. — Ты… тебе нехорошо?

Беата передернула плечами, не чувствуя желания осадить названую сестру. Достаточно того, что она своим эгоизмом Одже жизнь поломала. Кайя тоже настрадалась — куда еще Беату терпеть?

— Убегалась, — попыталась отговориться она. — Тяжко с непривычки. Сейчас отдышусь.

Кайя помолчала, очевидно не поверив, но почему-то не став распытывать. Вместо этого нырнула в складки платья и протянула сестре листок бумаги.

— Айлин просила тебе передать, — как-то обреченно — или Беате теперь все казалось обреченным? — проговорила она. Беата утомленно взяла у нее листок, равнодушно поблагодарила и затащила себя в дом. Там прислонилось спиной к двери и съехала по ней на пол.

Давно она не плакала — даже и забыла, что это такое. Те слезы, что выдавливала злость, не считались, они и шнокеля не стоили по сравнению с нынешними — горячими, горькими, безнадежными. Беата безмолвно заливалась ими, даже не пытаясь утереть и понимая только, что и они не помогут. Потеряла. Самого лучшего и самого нужного. Только Создателям известно, чем Беата заслужила их милость, если они ей послали такого друга. Или знали, как она их подарком распорядится, и просто хотели поиграть? В это было проще поверить, ведь Беата все про себя знала и ни секунды не верила в то, что достойна счастья. Ну что, на самом деле, она сделала хорошего в своей жизни? Родителей ни во что не ставила. Родную сестру изо всех сил изводила. Названую — просто игнорировала, изредка используя в своих целях. И даже Одже не смогла оценить и удержать.

Хамка и эгоистка.

Может, Одже как раз повезло, что он от Беаты избавился? Найдет себе нежную покладистую девушку, которая будет его уважать и теплом всю жизнь баловать — он-то это точно заслужил. А Беата…

Она сжала кулаки от накатившей в момент боли, слишком ярко представив себе картину счастливой семейной жизни Одже, и только теперь вспомнила о бумаге в руке. Ничего не видя от слез, она развернула листок и сердито уставилась на него: что еще за причуды — письма писать? Ну, не смогла ее Айлин дома застать, сказала бы Кайе, что хотела. Никаких секретов у них быть не могло, так зачем же…