Когда под ногами бездна (upd. перевод)

— Конечно, никаких проблем.

— Спасибо. — Я добрался до туалета, закрылся в кабинке и отцепил от пояса телефон. Назвал код Оккинга. Незнакомый голос сообщил, что он у себя в кабинете, но уже заснул и разрешил будить его только при самых экстренных обстоятельствах. Мой случай подходит? Я ответил, что вряд ли, однако, если окажусь не прав, придется потревожить их шефа. Попросил позвать Хаджара. Он на выезде, занят очень важным расследованием. Я позвонил ему домой.

Ответа долго не было. Неужели сержант и вправду работает, или просто решил отдохнуть?

— Ну, что там еще? — прорычал он наконец.

— Хаджар? Ты так тяжело дышишь… Разминаешь мускулы, или что-нибудь еще, а?

— Кто говорит? Откуда у тебя мой…

— Одран. Пробовал связаться с Оккингом, но он отправился баиньки. Слушай, что интересного рассказала тебе блондиночка Сейполта?

Молчание. Когда голос сержанта снова прорезался, в нем слышалось чуть больше дружелюбных ноток. — Труди? Мы ее отключили, залезли в мозги поглубже, порылись в них хорошенько, а потом заставили очухаться. Полный ноль. Мы сперва не поверили, и повторили процедуру. Нельзя так мало знать, как она, и уцелеть. Но девочка чиста, Одран. Даже у шестов для шатра больше житейского опыта. О Сейполте ей известно только одно — как его зовут.

— Тогда почему ее не тронули, а немец и остальные на вилле стали трупами?

— Убийца не знал, что она находится в доме. Ксаргис Хан затрахал бы ее до белого каления, а потом, наверное, прикончил. Но ей повезло: Труди осталась в своей комнате, решила вздремнуть после ланча. Не помнит, заперла она дверь или нет. Девочка осталась в живых, потому что не входила в число постоянных обитателей особняка и гостила у Сейполта только пару недель.

— Как она приняла страшные новости?

— Мы их скормили, пока она оставалась без сознания, и сняли эмоциональную реакцию. Получилось так, словно она прочитала о случившемся в газете.

— Хвала Аллаху, вы, ребята, проявили необычную для полицейских деликатность. Когда она ушла, вы приставили к ней «хвост»?

— А ты его видишь, Одран?

Это меня здорово задело. — Почему ты так уверен, что я сейчас с Труди?

— Зачем же ты звонишь мне среди ночи? Ладно, лопух, по нашим меркам, она чиста. По крайней мере, перед законом. Что касается остального, извини, ничем помочь не могу, мы ей анализ крови не делали, так что решай сам, стоит рисковать или нет. — Хаджар повесил трубку.

Я скорчил гримасу, прицепил телефон к поясу, вышел из туалета и вернулся к Труди. Допивая коктейль, я рыскал глазами по бару, стараясь найти замаскированного легавого, но подходящих кандидатов не увидел. К тому времени, когда стакан опустел, я решил, что никто за ней не следит. Мы отправились к стойке, прикончили новую пару порций, и сроднились еще больше. Примерно к полуночи Труди наконец решила, что пора переходить от духовной близости к физической.

— Как здесь шумно, правда, Марид? — проворковала она.

Я молча кивнул. В баре, кроме нас, оставалось лишь три человека, включая кусок деревяшки, называвший себя барменом. Обстоятельства требовали, чтобы один из нас сказал какую-нибудь глупость, и Труди удалось меня опередить. В тот момент я принял два важных решения: послать подальше осторожность и хорошенько проучить Ясмин. Слушайте, я здорово набрался, страдал от одиночества и тоски, а Труди казалась такой лапочкой, и к тому же настоящей красоткой… Что еще нужно человеку?

Когда мы поднялись в номер, она сладко улыбнулась, поцеловала меня медленно, сочно, словно рассвет наступит тогда, когда мы ему разрешим… Затем сообщила, что теперь ее очередь использовать ванную комнату. Я подождал, пока она закроет дверь, связался с дежурным и попросил, чтобы меня разбудили в семь утра. Потом вытащил маленький игломет, привел постель в порядок и быстро спрятал ствол. Показалась Труди: она расстегнула каждую пуговицу, каждый крючочек на одежде, как бы полностью распахнулась передо мной. На лице ее играла уверенная хозяйская улыбка. Единственная мысль, промелькнувшая в мозгу: первый раз в жизни придется спать с оружием под подушкой.

— О чем задумался? — спросила она.

— О том, что ты очень неплохо выглядишь для фемы.

— Тебе не нравятся настоящие девочки? — промурлыкала она тихо, щекоча шелковыми губами мое ухо.

— Просто довольно давно не встречался с ними. Так уж получилось.

— Тебе больше по вкусу мальчики? — шепнула она, но мне было уже не до разговоров…

17

Когда раздались звонки, мне снилось, что меня ругала мать. Она орала так громко, что я уже не узнавал голос, просто понимал — он мамин. Спор начался из-за Ясмин, но потом мы перешли к другим темам: переезду в город, моей злосчастной судьбе. Я никогда ничему не научусь, кричала она, потому что в любом месте, при любых обстоятельствах думаю только о себе. Мое участие ограничивалось периодическими воплями: «Неправда!»; сердце учащенно билось от волнения, будто мы ссорились наяву.