Когда поспела антоновка

Лицо матери изменилось при виде меня, улыбаясь, она подошла ко мне и взяла за руки:

— Просенька, радость-то какая! Свататься едут!

— К-кому? — искренне удивилась я и отступила на шаг.

— К тебе конечно, к кому же еще!

— Но как они едут…Кто едет, мама?

— Из самого Марусино должны быть! Да и что это мы, надо же тебя собирать, — начала хлопотать мать. — Платье тебе нужно, Прося, новое!

— Подожди! — закричала я так громко, что сама испугалась. — Мама, какие сваты? Кто это придумал?

— Ну, допустим, я придумал. — я услышала голос отца позади себя и все внутри рухнуло.

— Батюшка, надо же было меня предупредить вначале, — начала осторожно я.

— Прасковья, как я сказал, так и будет. Сватовство, а за ним и женитьба укрепят наше положение. Они люди богатые, знатные.

— Батюшка…но ведь я совсем не знаю их, кого же ты мне в женихи избрал?

— Вот и познакомитесь, как свататься приедут. Все, Прося, не донимай! — Он махнул на меня, будто прогонял назойливую муху и прошел в комнату. Мама молча стояла, смотря на меня, то ли с сожалением, то ли с радостью. Издеваются!

— Не буду я ни с кем свататься! Вам надо, вы и сватайтесь! — крикнула вновь я, находясь на грани истерики. Подступающие слезы жгли глаза и заставляли комнату с родителями плыть перед глазами. — И вообще, у меня уже есть жених!

Отец расхохотался и произнес:

— Это кто у тебя в женихах-то водится? Наш деревенский кто, что ли? Узнаю — убью! — сурово окончил он.

— Ох, Просенька, — тихо сказала мать.

Я развернулась и выбежала из дома. Женихи едут свататься! А меня кто-нибудь спросил? Не хочу я так, я хочу по любви. И начали мне вспоминаться все моменты, проведенные с Пашей. Как встречались на дворе у его деда, как ходили вместе на речку, играли, взрослели, а потом неловко молчали, оставаясь наедине. Как он становился пунцовым в моем присутствии и как искренне каждый раз благодарил, когда я приносила им свежеиспеченного хлеба. И как он потом уехал одним днем. Хотелось мне его тогда поцеловать, сказать, что дождусь, да только мы же всегда были друзьями и непристойно это, девушке самой с поцелуями лезть. Вспомнила слёзы свои, когда отец увез его в Моршанск.

— Паша, — выдохнула я в воздух, подняв голову к небу. И имя его, точно птичка, спохнуло с моих губ. Кажется, я влюбилась, только не могла себе признаться по-настоящему. Но каждый раз, когда я думала о нем или перечитывала его письмо, обводя подушечкой пальца так старательно выведенные им буквы, в груди разливалось тепло. Ведь и он меня не забыл. Ну какие же сваты?

— Ты успокоилась? — хмуро глянул на меня отец, когда я вошла в дом.

— Успокоилась. — Буркнула я в ответ.

— Сядь поешь. Завтра с матерью поедете в Пичаево за тканью для платья.

Он так просто говорил об этом, словно это было для него обыденностью — выдавать дочь замуж за незнакомцев. С другой стороны, незнакомцами они были для меня, он-то, как я поняла, знал их хорошо. Тут и я решила ему подыграть.

— Батюшка, — пропела я, — может расскажешь мне о женихе?

Мама, поставив передо мной тарелку, с любопытством глянула на меня, но виду не подала. Итак, отец рассказал мне о семье Правдиных, достопочтенных представителях своего рода. Рассказал и о том, что некий Моршанский купец, выкупил село Марусино, построил мельницу для размола зерна и проложил дорогу до Моршанска, да только разорился, а прадед этих Правдиных, сам из московских, выкупил мельницу, поставил водяную турбину. Узнала также, что люди они не чистые на руку, и не такие уж и хорошие, но прибыль и связи имеют.

— Батюшка, — вновь начала я, когда он замолчал, — а почему они хотят на мне свататься?

— Потому что ты дочь своего отца. А мы решили дела вместе вести, так что объединение семей будет всем на руку.

Я кивнула и вышла на ватных ногах из-за стола. Надо срочно что-то придумать, иначе промучаюсь всю жизнь, выйдя за незнакомца. К вечеру мама заварила чай и мы завели разговор о фасонах платья. Я уступила даже без закатывания истерик.

— Я думаю, платье надо в голубых тонах, Прось, очень уж он тебе к лицу.

— Давай в голубых. Но посмотрим на базаре получше, может и горчичный подойдёт? — лукаво глянула я на мать, отпивая из чашки.

Она улыбнулась, посмотрела на время и произнесла:

— Назавтра попросила помочь Алену, а мы с тобой поедем в Пичаево.

— Ты же слышала отца. Это очень богатые люди. Какое Пичаево? Они увидят меня в лохмотьях и сразу развернутся без разговоров. Надо ехать в Моршанск!

Мама призадумалась, а я спрятала улыбку за чашкой. Наконец, она подняла голову и произнесла совсем не то, что я ожидала:

— Ну почему лохмотья, Просенька, мы с тобой выберем лучшую ткань и будешь ты у нас самой красивой!

— Нет, мама, все же надо в Моршанск! Или у тебя есть еще одна дочь, которую ты сватаешь? — надавила я.

Вздохнув и пригладив проседь волос, она окинула меня теплым взглядом и кивнула:

— Так и быть, Моршанск так Моршанск! Значит, надо будет выехать пораньше. Все же город большой, а значит и рынок тоже больше. Я там от роду лишь несколько раз бывала, — заключила мать.

Внутри все ликовало. Я его увижу. Увижу!