Когда причиняют добро. Рассказы

Я не поняла, что значит «скорее вдвоём», но особых причин вдаваться в подробности не было. Я рассказала ей, как хвалил её выступление Джон. Мэй фыркнула и рассмеялась. Она никак не могла в это поверить!

Содержимое контейнера Мэй было восхитительно! Там был и бифштекс по-гамбургски с полагающимся к нему соусом, и жареные креветки, и жареная курица, и несколько видов огромных бутербродов с толстыми кусками сыра и ветчины и листьями салата, свешивающимися по краям. В другом контейнере аккуратно — ягодка к ягодке, ломтик к ломтику — лежали зелёный виноград и дыня. «Ты каждый день съедаешь всё это?» Мэй удивилась не меньше меня: «Это всё, что ты ешь?» На второй день, когда мы обедали вместе, содержимое контейнера Мэй ничем не отличалось от того, что было накануне. Мэй протянула мне самую большую и аппетитную куриную голяшку. Я представила лицо матери. Сама того не желая, я отдёрнула руку и убрала её за спину. Последний раз я ела жаренную в панировке курицу на прошлый День благодарения — это было особое угощение в токийской школе. Мэй не мигая смотрела на меня. Она по-прежнему протягивала руку с зажатой там курицей. Кусок тушки незадачливой курицы перекочевал из руки Мэй ко мне. Я аккуратно поднесла мясо ко рту. Прохладная куриная корочка оказалась жирной и хрустящей. И удивительно вкусной! Я обглодала кости, не оставив на них ни малейшего кусочка мяса. Мэй снова улыбнулась. Словно зайчик.

На третий день, когда мы снова обедали вместе, мы сели ещё немного ближе друг к другу. Когда Мэй открыла крышку своего контейнера, внутри оказался точно такой же обед, как накануне и за день до этого. Наконец Мэй попросила: «Если ты не против, съешь что-нибудь за меня». И с того дня мы стали меняться обедами. Мэй призналась, что не любит жирную пищу, а постный обед, который готовила моя мама, пришёлся ей по вкусу. Мы как будто были созданы друг для друга. Наша встреча была неслучайна, как всё неизбежное в этом мире. Мэй ела, словно маленькая птичка клевала. А мне, чтобы откусить кусок толстого сэндвича, приходилось широко открывать рот — впервые с тех пор, как мне исполнилось четыре года. Мы каждый день садились рядом, обменивались контейнерами и обедали. Бен и Микки, Хлоя и Джесси, Джейми и Майкл, Николь и Джуди, Мэй и Ли. Так завершилось разделение по парам. Теперь мир обрёл идеальную симметрию.

После того как мы пообедали вместе в седьмой раз, Мэй что-то достала из сумки. Пять блестящих камушков гладкой белой гальки.

— Знаешь, что это? — спросила Мэй.

— Это же просто галька, — ответила я.

— Я подобрала их, потому что они похожи на камни для «Воздуха». С ними можно играть. «Воздух» знаешь?

Я не понимала, о чём говорит Мэй:

— Воздух, the air?

Мэй решила продемонстрировать. Ладони у неё были маленькие, с короткими пухлыми пальчиками. Сначала она сбросила все камни на стол, а затем подкинула один из них высоко над столом. И ровно в тот момент, когда он взлетел в воздух, она молниеносно схватила один из оставшихся на столе камней и, уже держа его в руке, поймала падающий камень. Так один, два, три четыре, пять камушков вновь встретились у неё в ладошке. Бонус! Теперь Мэй подкинула все камни вверх, поймала их тыльной стороной раскрытой ладони, потом снова подкинула камни, мгновенно перевернула руку и преспокойно поймала их все, снова зажав в кулаке. Я с открытым ртом наблюдала за акробатическими движениями руки Мэй. Это было похоже на волшебное действо, разыгрываемое камушками, воздухом и человеком.

— У тебя лучше получится, потому что ладони больше, — сказала Мэй, протягивая мне камни. Зажатые в её ладони камни блестели пуще прежнего. Я взяла их в руку. Они были тёплыми. Я подбросила один камень вверх, как делала Мэй. Прежде чем я успела сообразить, что делать дальше, камень упал вертикально вниз и покатился по столу. Мы захохотали. В большинстве случаев поговорка «есть терпение — будет и умение» оказывается верной. Так и я довольно быстро смогла наловчиться играть в «воздух». И уже могла за раз схватить два или три камушка одновременно. К середине семестра я стала частенько выигрывать у Мэй. Разделавшись с обедом, одноклассники тоже сами собой собирались вокруг нас. А однажды к нам присоединились Хлоя и Джесси, и мы сыграли пара на пару. А ещё я узнала правило, что в раунде, где камни ловишь тыльной стороной ладони, если, снова подбросив их к небу, успеть хлопнуть в ладоши прежде, чем ловить их, то каждый хлопок символизирует десять лет. Успел хлопнуть один раз — тебе десять лет, три раза — тридцать, пять раз — пятьдесят. Мы хлопали, и хлопали, и хлопали. Интересно, сколько времени мы провели вместе, если считать таким образом? Тысячу, десять тысяч, миллион лет?