Когда причиняют добро. Рассказы

Мы отправились в офис компании-перевозчика. Он находился в здании в закоулке в конце большой дороги. «Плохое предзнаменование», — ворчала мама, поднимаясь по лестнице на второй этаж старого невысокого домишки. Я впервые слышала по-корейски слово «предзнаменование». Двери офиса оказались заперты, как будто мы пришли в нерабочее время. Не сходя с места, мама вынула свой телефон, нажала на кнопку и протянула мне. На звонок ответил менеджер. Некоторое время он молчал. Потом ответил, что, как правило, без предварительной просьбы клиента содержимое контейнера и коробок не проверяют. Если эта вещь совершенно точно попала ко всем остальным коробкам, то не о чем беспокоиться — она будет доставлена в конечный пункт назначения вместе со всем грузом. Я узнала, что подобные просьбы обговариваются заранее, а не постфактум. Мама ткнула меня в спину: «Спроси, кто будет нести ответственность, если вещь пропадёт».

Мужчина был категоричен:

— Это не наши проблемы. Часы, вы сказали? А, ожерелье. Начнём с того, что я никак не могу удостовериться, действительно ли вы положили эти часы, то есть ожерелье, к остальному грузу. Не так ли? Есть ли какой-то способ доказать, что ожерелье уехало вместе с остальными вещами? — в свою очередь поинтересовался мужчина. Я слушала менеджера и краем глаза поглядывала на маму. У неё было весьма недовольное выражение лица. Что будет, если я прямо сейчас честно переведу ей всё, что сказал собеседник? Она подпрыгнет на месте от того, что её могут подозревать в обмане. Однако ведь и у неё нет никакого способа подтвердить, что коробка с ожерельем действительно уехала в шкафу. Однажды я случайно наткнулась на фотографию, сделанную на свадьбе родителей. Мама в платье цвета слоновой кости с глубоким декольте и изящно уложенными длинными волосами. Лебединая шея открыта взглядам. И в ямочке между ключицами то самое утерянное украшение в виде звезды. Звёздочка на нём мягко поблёскивает, словно подчёркивая, что даже смерть не погасит это сияние. Что лучше: погаснуть или исчезнуть вовсе? Закончив разговор, я медленно сглотнула.

— Ну, он сказал, что, когда проверяли шкаф в последний раз, коробка с украшениями была там. — Я всегда думала, что не умею врать.

— Правда? — Хотя мама всё ещё сомневалась, лицо её просияло.

— Да. И ожерелье, он сказал, тоже было на месте. — Возможно, во мне пропадает актёрский талант.

— Да? А почему они открывают чужие коробки? — Несмотря на этот вопрос, мама наконец успокоилась.

С невинным видом я продолжала:

— И сказал, что по прибытии груза в порт назначения всё будет на месте. Сказал: «Определённо».

— Да? Так и сказал? — Кажется, теперь мама окончательно мне поверила. Перевод должен вызывать доверие. Теперь я знала, что у меня есть задатки настоящего переводчика.

* * *

Мы вылетели из международного аэропорта Нарита в Токио и с пересадкой долетели до аэропорта К. поздним вечером. Это был самый маленький и незатейливый международный аэропорт из всех, что мне доводилось видеть. С тех пор как мы оказались в этой стране, мама не переставала шумно втягивать воздух носом, принюхиваясь.

— Чем здесь пахнет?

Я вдохнула. Влажный сладкий воздух уютно заполнил ноздри. Запах напоминал аромат увядающего букета цветов. Папа приехал за нами в льняной рубашке с коротким рукавом. Галстука на нём не было. Он всегда носил одежду, подчёркивающую его прямые плечи. В Токио даже в самый разгар жары он выходил из дома, застегнув до верха все пуговицы на рубашке и надев поверх неё лёгкий пиджак с небольшими накладками на плечах. Никак иначе. Едва мы вышли из здания аэропорта, нас обдало жаром плавящегося асфальта. Стало тяжело дышать. Из каждой поры на теле сочился пот. Было очень-очень жарко. Я не задумываясь закатала длинные рукава футболки, чем явно удивила маму.