Когда прольется кровь

Шепчущий прекрасно управлялся с такой массой людей. Дал задания лучшим из избранных сотников. Три сотни окружили Горчем, охраняя город от вылазок осажденных в крепости солдат. Две сотни отправились в лес, чтобы выловить недобитых бановцев, взять под контроль важнейшие тропы и развилки. Им предстояло отрезать Круг от сообщений из Даборы, преследовать, задерживать, а если понадобиться - убивать всех, кто пытался уходить на восток или к стоянкам окружных правителей. Неизвестно было, когда до наместников бана дойдут сообщения из Горчема, хоть следовало полагать, что Пенге Афра уже разослал голубей с приказами. Никто также не мог предвидеть, как поведут себя воеводы: выступят против бунтовщиков или, возможно, пожелают присоединиться к борьбе с Шершнями.

Шепчущий приказал быть готовыми на случай выступления правителя Нийльборка. Не забывали также о заблокированных в крепости гвардейцах и армии бана. Началась подготовка к штурму. Йопанщики, скорняки и щитники работали день и ночь почти без сна. Множество льнянок и платежных бус попало в сундуки к ремесленникам. Свое получили шлифовальщики наконечников для стрел, сапожники и портные. В то время как мужчины несли службу или работали в мастерских, юноши мастерили кладки, помосты и лестницы.

Лесорубы и плотники отправились в пущу, чтобы отобрать и срубить деревья на осадные машины. Под ударами их топоров падали высоченные сосны, люди ошкуривали их, обрубали ветви и придавали нужную форму. Башни росли быстро - не слишком красивые, кривоватые, но высокие и крепкие, обшитые шкурами, которые перед боем польют водой, с длинным помостом, который должен будет через ров опереться о вал Горчема.

Заготавливали провиант - чтобы накормить такую массу людей, требовались немалые запасы, а два самых вместительных в Даборе амбара размещались за ограждениями крепости. Цены на муку быстро ползли вверх, хотя Белый Коготь преследовал слишком уж жадных купцов.

Теперь главным было вооружить и подготовить армию. Три опасности нависли над повстанцами. Первая - Горчем. Как ни говори, в крепости сидели пять сотен бойцов, считая и гвардейцев. Любая удачная вылазка из Горчема могла привести к большим потерям у повстанцев, а прежде всего напугать людей. Горчем окружили тщательно, заблокировали подходящие к нему улочки так, чтобы в случае неожиданности хватило времени на организацию отпора. Второй опасностью была Гвардия. Подразделение, охраняющее Круг, насчитывало две сотни прекрасных бойцов, и на каждого из них приходилось еще по нескольку рабов. Шершни, хоть и немногочисленные по сравнению с даборцами, были серьезной силой. На открытой местности строй гвардейцев мог сдержать и вдесятеро большую армию. А если еще на тылы этой армии навалятся солдаты, стоящие в Горчеме...

Однако пока что Гвардия была далеко. И на самом деле другой топор навис над шеями даборцев. Нийльборк мог за короткое время собрать две тысячи человек. Если к нему присоединятся наместники из ближайших станов, а бунт не распространится на все Лесистые Горы, то образуется армия, способная задушить восстание уже в самом зародыше.

Обо всем этом перешептывались у костров, об этом так или иначе говорили выкрикиваемые на площадях приказы Когтя. Тем временем лесорубы и плотники закончили строительство башен и изготовление таранов.

На валах не происходило ничего интересного. Весь день на них стояли бановы воины - некоторые бездумно глазели на Дабору, другие обзывали всячески то и дело подбегающих ко рву людей. Еще утром трупы густо покрывали предместье. Белый Коготь приказал засыпать ров. На валах Горчема тут же появились несколько десятков лучников. Они стреляли метко, убивая и раня множество людей. Видя потери и растущее недовольство, Коготь отозвал своих. Выкрики и ругательства сыпанули с Горчема вместо стрел, лучники спустились с валов, оставив на них только стражников. Повстанцы, которые в честь своего вождя стали именовать себя "белыми", чтобы показать, что они не хуже, начали подползать ко рву и забрасывать оскорблениями охранников. Так с полудня и шла эта перепалка, приятная, но опасная, поскольку и те, что выглядывали из-за зубцов, а еще раньше - те, что были внизу, могли стать легкой добычей какого-нибудь меткого лучника. Однако обе стороны придерживались правил странного перемирия. Белые не пытались засыпать ров, люди бана убрали луки. Они только орали друг на друга, проклиная врагов, вражьих матерей, предков и потомков, предрекая противникам скорую и мерзостную смерть.

Дорон посидел немного в предместье, прислушиваясь к этим крикам, и решил вернуться домой. Встал, поднял с земли накидку. Повесил за спину завернутую в шкуру кароггу. Бросил последний взгляд на Горчем и направился к Западным Воротам, не заметив двух человек, идущих следом.

Вечерело.

Ветер сонно покачивал ветки деревьев, было тепло, но уже несколько дней шел дождь.