Когда рассеется пепел

Спустя несколько часов, сидя у себя в гостиной, я открыла фотографию, которую разместила ранее, и стала проверять, кому она понравилась и кто ее прокомментировал. Роуз оставила эмодзи. Я продолжила листать вниз и увидела имя Смита. Мое сердце заколотилось. Ему понравился снимок! Он на меня подписался.

Перейдя в его профиль, я занесла палец над кнопкой, чтобы подписаться в ответ, но нажать не успела – отвлек доносящийся из кухни шум. Я надеялась, что это Дилан вернулся домой пораньше. И выжидала. Секунда, две секунды. Ничего. Медленно перевела взгляд на экран. Палец оставался на прежнем месте. Не понимая, над чем тут раздумывать, я коснулась кнопки «Подписаться».

В следующий миг я вскочила с дивана и подошла к пуфику, чтобы взять сумочку. Покопавшись внутри, отыскала ключи и положила их в миску на столе в прихожей, а сумку поставила на ближайший барный стул на кухне. Нужно выполнять привычные действия. Все до единого. Осталось дождаться, когда Дилан вернется домой.

Глава 22 Аликс

Наши дни

Такси подъехало к дому Смита, и я выбралась с заднего сиденья, поднялась по четырем ступенькам крыльца, нажала на кнопку звонка и замерла в ожидании. Я так нервничала, что у меня вспотела спина и затряслись руки. Они задрожали еще сильнее, когда Смит открыл дверь. С трудом верилось, что человек может так хорошо выглядеть.

В прошлые два раза, когда я его видела, он был после работы и потому одет в костюм. Но сейчас на нем кеды-конверсы, шорты цвета хаки, рубашка поло и кепка с надписью NYU. Деловой стиль я не очень-то жаловала, зато нынешний, повседневный, мне нравился. В таком прикиде Смит казался еще более привлекательным.

– Привет! – Он ответил мне тем же, но я была слишком увлечена разглядыванием его и никак не отреагировала. Потом, спохватившись, добавила: – Ты готов?

Он закрыл входную дверь:

– Весь в твоем распоряжении.

Покраснев, я вцепилась в ремешок сумочки, лишь бы куда-нибудь деть руки. Не зная, что сказать, я рассмеялась и, повернувшись, шагнула к ожидающему такси. Забравшись на заднее сиденье, попыталась расслабиться. Не думала, что буду так нервничать. И дело вовсе не в выпитом утром кофе и не в пустом сейчас желудке. Дело в моем спутнике.

– Хоть намекни, куда мы путь держим, – поддразнил Смит, когда водитель отъехал от тротуара.

Его любопытство показалось мне ужасно милым и заставило улыбнуться.

– Ничего ты от меня не добьешься. Пусть будет сюрприз.

Ухмыльнувшись, он отвернулся к окну.

– Вот, значит, где ты учился? – спросила я. – В Нью-Йоркском университете[7]?

От его взгляда в груди разлилось тепло.

– Да, обе степени там получил.

– А почему выбрал именно его?

– Там одна из лучших юридических школ в стране, да и находится всего в четырех часах езды от Бостона.

– Ты был одним из тех детей, которые возили домой грязное белье на стирку?

Он вздохнул, и в его голосе отчетливо зазвучала боль:

– Нет, домой я ездил, чтобы заботиться о маме и сестре.

Я вжалась в угол сиденья, желая, чтобы оно поглотило меня, раз нельзя сию секунду провалиться сквозь землю.

– Смит, мне очень жаль. Второй раз облажалась.

– Не извиняйся. Правда в том, что после развода мама так и не сумела оправиться. Вот почему после юридической школы я никуда не переехал, а вернулся в родной город.

Опять он заговорил о личном! Но меня это не пугало. Наоборот, захотелось узнать больше.

– Где живет твоя мама?

Смит потер бедро и ответил:

– В данный момент в Роксбери.

Роксбери – это пригород Бостона с не самой лучшей репутацией. Не хотела бы я, чтобы там жили мои родители.

– Знаю, о чем ты думаешь, – произнес Смит, глядя на собственную руку, которой водил по колену. – Я все перепробовал. Она не принимает помощи и не позволяет забрать ее оттуда, говорит, тогда придется слишком далеко ходить, чтобы купить дурь.

– Смит… – Я дождалась, когда он посмотрит на меня. – Это совсем не то, о чем я думаю.

По роду своей деятельности я постоянно слышала подобные истории. Значительная часть экстренных случаев была связана с передозировкой. Этот язык я усвоила очень хорошо.

– Как давно она подсела на наркотики?

Его глаза подсказали мне ответ прежде, чем он произнес:

– Начала, когда я был совсем ребенком. Задолго до того, как ушел отец. Когда он нас бросил, мать сорвалась, и с тех пор периоды трезвости никогда не длились у нее дольше нескольких недель, даже во время беременности моей сестрой.

Я боялась, что он это скажет.

– Но похоже, у твоей сестры все так же замечательно, как и у тебя.

– Она – единственное хорошее, что было у меня в детстве. – Глаза Смита вспыхнули, стоило ему о ней заговорить. – Окончит юридическую школу и будет работать со мной.

– Какой же ты прекрасный старший брат!

Он покачал головой:

– Нет, это сестра – чертовски хороший ребенок.

История Дилана нисколько не похожа на историю Смита. В жизни этих мужчин присутствовали разные виды боли, переживания и события, побудившие их к успеху. Но история Смита была намного мрачнее. И улучшения не предвиделось.