Когда разливается Акселян

Когда он пришел в школу, народ там уже собрался. Шум, гам, играла гармонь… Не глядя ни на кого, он прошел за сцену.

В зале почти темно, лишь в двух местах висели десятилинейные лампы. К тому же сильно накурено.

Открыли занавес… У длинного стола, покрытого красным сукном, стоял Якуб Мурзабаев. Он открыл торжественное собрание, поздравил всех с великим праздником и дал слово Булату Уметбаеву. Длинный, как жердь, кузнец поднялся на сцену, чуть не ударившись головой о потолок, и, погрозив засмеявшимся пальцем, предложил состав президиума…

Председательствовать поручили старику Иртубякову, самому авторитетному человеку села. Хоть он и неграмотен, но знает толк в каждой работе. Ни одно состязание, ни одно собрание не проходит без его активного участия. Он везде тамада…

Гариф прокашлялся и позвонил в колокольчик, лежавший на столе перед ним.

— Слово для доклада даю Тимербулату, то есть товарищу Янсарову! — сказал он торжественно, скрестил на груди руки и, откинув голову назад, сел.

Тимер поднялся и подошел к трибуне.

Темный зал показался ему бездонным, ушедшим в неведомую даль. Ему стало страшновато, в горле, не произнесшем еще ни одного слова, подозрительно запершило. Стараясь приглушить робость, он выпил стакан воды.

Гариф не сводил с него своих хитрых глаз…

— Товарищи! — сказал наконец Тимер и голос показался ему оглушительным. Он подвинул поближе тетрадь и чуть глуховато стал читать…

Он прочел уже довольно много, но почувствовав в установившейся тишине что-то неестественное, поднял голову. Связи с залом не было. Та же темнота. Видны лишь два передних ряда. Вон у печки, приоткрыв рот, сидит, подремывая, Гамир. Шарифа щиплет его, но он не просыпается.

«Или я плохо читаю или не понимают совсем?..» — подумал Тимер. Молчал он довольно долго.

Старик Гариф прокашлялся, как бы подбадривая докладчика. Но Янсаров молча смотрел в зал. Сидящие в задних рядах, подумав, что доклад окончен, начали неуверенно хлопать.

Тимер нагнулся к тетради, пытаясь найти нужное место, но почему-то перестал разбирать собственный почерк. Тогда он резко закрыл тетрадь и отложил ее в сторону.

Пристально посмотрев в зал, он стал говорить то, что знал, что приходило сейчас к нему из неведомых глубин прошлого…

— Я еще не кончил, товарищи! Праздник, который мы отмечаем, — это праздник счастья. Меня знает каждый из вас. Я — сын нищей Хасби, отца моего застрелили белогвардейцы в девятнадцатом году. Я из тех, кто ходил босой и голодный… Но советская власть, которую родила Октябрьская революция, как мать, приняла меня в свои горячие объятия, одела, накормила, сделала человеком…

Мой товарищ, наш односельчанин, Галяу Хашимов — редактор районной газеты. Да разве мало парней и девушек, которые, будучи обреченными на нищету и прозябание, благодаря советской власти нашли свое счастье в жизни, превратились в нужных Родине людей!.. Их тысячи, миллионы!..

Зал зашевелился, Тимер увидел интерес и поддержку в смотрящих на него глазах. Воодушевившись, он продолжал просто рассказывать обо всем, что знал.

— Недавно мы с Якубом ходили на охоту. Весь день бродили, вдоль и поперек исходили всю округу. Сколько земли, какое раздолье раскинулось перед нашими глазами! И все это земля нашего колхоза. А раньше ею владели несколько богачей да кулаки соседней деревни Илюха и Ветколовы…

— Правильно! Не было в те времена земли нам! — громко крикнул кто-то из зала. — Спасибо власти Советской!..

Все дружно зааплодировали. И Тимер, поняв, что лишь своими доходчивыми словами нужно рассказывать правду, продолжил выступление… Он говорил о зверствах и муках, которым подвергались крестьяне в царские времена, о жертвах гражданской войны, о разрухе, о начале социалистического строительства в стране…

Слушали его очень внимательно.

— Конечно, — говорил Тимер, — коллективизация сельского хозяйства не проходила без противодействия классовых врагов. Живые примеры тому — события, происшедшие недавно в районе, в частности, в нашем колхозе: это вредительство кулака Гарея и его прихвостня Сакая Султанова…

— К врагу мы должны быть беспощадны, — заканчивая свое выступление, сказал Тимер. — Мы идем сейчас большой дорогой к полной коллективизации сельского хозяйства. Это огромное дело, товарищи! Враг, что сорная трава-пырей! Если не вырвать ее всю с корнем, захватит землю, не даст расти хлебу. То же и кулаки… Но мы не позволим им больше наживаться на слезах и поте бедняков, мы их разгромим и добьемся полной победы социализма!..

Народ загалдел и поднялся со своих мест. Бурные аплодисменты уже заглушали последние слова докладчика…

Якуб с Булатом крепко пожали руку Тимеру. Старик Гариф, прослезившись, обнял его н сказал:

— Из нашей деревни выходят парни на все сто! Не так ли? А давно ли были совсем мальчишками, штаны спадали! — Своими старческими высохшими губами он расцеловал Тимера в обе щеки.

На сцене появился Фахри.