Когда разливается Акселян

— Здорово вышло! — Он восхищенно прицокнул языком. — Из города вернулся ты настоящим оратором. Только вот о мировой революции маловато сказал. Терпеть не могу этих буржуев, ударить бы по ним, чтоб всех сразу уничтожить!..

— Хе-хе! — засмеялся Гариф. — Тебе только о мировой революции мечтать. Натворишь, пожалуй, делов, еще в колхозе спокойно жить не научился!

Фахри промолчал и скоро исчез.

Перед началом концерта Гарифу вручили телеграмму. Подумав, что она от Шарифуллы, он очень обрадовался.

— Почитай мне! — сказал он Якубу Мурзабаеву.

Тот пробежал глазами по телеграмме и свернул ее вдвое.

— Ладно, — произнес он.

— Почему не читаешь?

— Она адресована всему народу. Прочту, когда откроется занавес.

— А-а…

Когда занавес открылся, ведущий концерта вызвал на сцену бригадира Мурзабаева. Многие были удивлены: «Бригадир вроде не поет и не танцует…».

— Товарищи! — сказал Якуб, оглядев насторожившихся людей. — К нам пришла поздравительная телеграмма. Разрешите прочитать ее?

— Читай! Читай!

— Откуда она? От кого?..

Когда в зале шум стих, бригадир начал читать:

«Дорогие друзья-колхозники, родные! От всей души поздравляю вас с праздником Великого Октября. Желаю вам новых побед и успехов. Фатима».

Люди захлопали в ладоши.

— Смотри, не забывает ведь село!

— Молодец Фатима!

Один Гариф остался недоволен. В душе он тут же выбранил сына: «Ах, поросенок! Неужто ума не хватило у него сделать то же? Жизни еще мало повидал. Ладно, припомню я тебе это!..»

А Фатима Мурзабаева сидела в это время в актовом зале Башкирского сельскохозяйственного института, тоже слушала концерт. Она уже привыкла к городской жизни, нашла много новых друзей, на курсах училась хорошо. По окончании каждого номера она изо всех сил хлопала в ладоши и улыбалась. Сидевший рядом с ней Кадир Мустафин, учившийся на курсах механизаторов сельского хозяйства, не отводил от нее влюбленных глаз.

В своей деревне Фатиму считали очень бойкой и решительной женщиной. Приехав же в город, она первое время чувствовала себя потерявшейся среди такого множества людей. В свободное время ходила к реке, поднималась на гору и смотрела на мост через Агидель, на железную дорогу, по которой она должна вернуться в родные места. «Скорей бы закончились эти курсы!» — с тоской думала она. Город ей не очень нравился: улицы овражисты, ухабистые, грязные… Грохоча по камням, проносились повозки, катили неуклюжие автомашины… На базаре невообразимый шум: люди суетятся, торгуются, готовы вырвать из твоих рук и вещи, и деньги… Не нравился ей город, не нравился…

Особенно надоела Фатиме однообразная пища в столовой: капустный бульон да пшенный суп чередовались буквально через день. В бульоне плавало несколько черных кусков, похожих на плохо сваренную шкурку. От них Фатиму тошнило… Чаще всего она уминала один хлеб и ходила весь день полуголодная.

Однажды русская девушка, сидевшая в столовой рядом с ней, заметив, что Фатима откладывает в сторону темные кусочки, удивленно спросила:

— Ты что, брезгуешь грибами?

— Вот это — грибы?

— Да.

— Тьфу! Чем только людей не кормят!

Рассердившись, она вытащила из тарелки остальные кусочки грибов и стала бросать их в стену. Соседка остолбенела. Фатима перевернула тарелку с бульоном на стол и выскочила из столовой.

На другой день она не пошла на занятия. Если бы пришли ее уговаривать, она бы накричала на тех, кто угощает грибами. Но никто к ней не пришел. Это ее еще больше разозлило. «Вот бездушные люди. Может, я заболела, или что другое со мной случилось! И никому до этого дела нет. А еще жалованье получают. Все, пора уезжать отсюда! Хватит!..»

Она раскрыла чемодан, бросила туда свои вещи и быстро побежала по лестнице со второго этажа. Тонкие доски лестницы скрипели под ее сильными ногами. Спустившись вниз, она вдруг столкнулась с кем-то. Чемодан ее отлетел в сторону, раскрылся, и вещи рассыпались. Фатима присела на колени и стала лихорадочно собирать их. Потянулась было за гребенкой, застрявшей в щели, но чья-то сильная рука раньше нее взяла эту гребенку. Фатима удивленно подняла голову.

Перед ней стоял Кадир Мустафин. Краснея, он помог собрать ей вещи. Глаза их встретились. Фатима не знала, сердиться ей или улыбаться.

— Куда так мчитесь? Не на пожар? — низким, но приятным голосом спросил Кадир.

— На станцию, уезжаю я.

— На станцию! Эх, милая моя, вы ведь немного запоздали: поезда ходят по расписанию, тот, что к вам, уже ушел.

— Куда к нам?

— Вы ведь из Кулсаринского района, деревни Кайынлы. И зовут вас Фатима Мурзабаева.

Фатима, пораженная и смущенная осведомленностью парня, отстранилась от него и пыталась было убежать.

— Постойте, Фатима! — Кадир крепко взял ее за руку, поднявшую чемодан. — Завтра я вас сам провожу. А сейчас идемте обратно, занесем ваш чемодан.

Не дожидаясь ее согласия, он повел ее в общежитие. Они вошли в ее комнату.

— Которая кровать ваша?

— Вот эта.

— Ну и прекрасно. Ставьте свой чемодан. А теперь познакомимся по-настоящему. Я Кадир Мустафин, учусь на курсах механизаторов…