Когда развеются миражи

Ночные клубы, модные тусовки, выпивка и доступные девушки, вроде этой модели, — все это оставалось неотъемлемой частью жизни Матвея. Он женат уже два года, но продолжал вести прежний образ жизни известного плейбоя и мачо. Кратковременные романы и подобного рода статейки были не первыми и не последними. Странно, но это не стало открытием для Юльки. Она знала, догадывалась, предполагала, что так и будет, когда выходила за него. Гончаров хотел ее и получил, сделав своей женой. Он увез ее в Москву, как честный и порядочный человек, ни разу не обидел, не нагрубил, не оскорбил, ни в чем ей не отказывал и гордился своей красавицей-женой, но не любил ее.

Она не была для него всем миром, даже не пыталась стать такой, потому отвечала ему тем же. Если ее и уязвляли подобного рода статейки и его романы, она никогда об этом не говорила, не намекала, не устраивала скандалов и не грозила подать на развод, требуя честности и верности.

Не требовала, ибо взамен ей нечего было ему предложить. Избегая всего, что может нарушить ее плавно текущую жизнь, Юля чувствовала, как равнодушие постепенно заполняет душу.

Догадывался ли Матвей, что кое-что из его ночной жизни известно супруге, Юля не знала. Иногда она ловила на себе его внимательные взгляды, но как только их глаза встречались, и девушка чуть приподнимала брови в немом вопросе, муж отводил взгляд. Спрашивать, почему иногда он на нее так пристально смотрит, она не решалась.

Он будто наблюдал за ней и чего-то ждал, но чего? Юлька не знала.

Она сама выбрала свою жизнь, и теперь поздно что-то менять. У нее есть все, о чем можно было только мечтать. И подружки, когда приезжали в гости, восхищались их квартирой на Софийской набережной, окна которой выходили на Москву-реку и Кремль. Просторная, со стеклянной стеной в гостиной, французскими окнами и балконами в спальне и на кухне. Полы были выложены белой глянцевой плиткой. Все двери цвета темного дерева, в тон им подобрали и мебель. Фисташковые, оливковые, нежно-зеленые, белые и коричневые цвета преобладали в интерьере. На окнах — полупрозрачные гардины, постельное белье — из тончайшего льна. Кухня оборудована по последнему слову техники. Напольные вазы, живые цветы, фотографии в красивых рамках и свечи лишь дополняли изысканный интерьер.

Каждый день к ним приходила домработница. Она работала здесь до того, как Матвей женился, и когда Юлька робко заикнулась о том, что могла бы сама вести дом, муж воспротивился. Он не желал делать из нее домохозяйку, но она все равно любила хозяйничать, гладить ему рубашки, готовить завтраки и ужины.

Порой удавалось убедить себя, что она счастлива. Но бывали вечера, долгие, одинокие, тоскливые, когда Шарапова оставалась одна и не знала, чем себя занять, как убежать от мыслей, которые беспрестанно лезли в голову. Как убежать от правды, которая все чаще представала перед ней во всей неприглядности.

Глядя на себя словно со стороны, она могла лишь удивляться и недоумевать, как тогда, на собственной свадьбе. Ведь жизнь в столице была чем-то нереальным, чуждым ей. Она не жила, а была всего лишь сторонней наблюдательницей этого яркого и блистательного праздника под названием «Жизнь в Москве». Юля была здесь чужой и знала это. Город кружил голову, пьянил, притягивал и не отпускал. Шарапова задыхалась, но без него не представляла уже своей жизни. Но опять же, это были всего лишь миражи. А себя она чувствовала куклой, у которой заканчивался завод.

Юлька никогда не дожидалась мужа. К тому же чаще всего после таких гуляний, возвращаясь домой под утро, Матвей ложился спать в комнате для гостей, а то и вовсе в гостиной, не желая тревожить и волновать супругу.

На следующее утро, когда Юля проснулась и открыла глаза, Матвея рядом не оказалось. За окном было темно, позднее зимнее утро не спешило радовать город. Полежав в постели и прислушиваясь к тишине квартиры, она потянулась к тумбочке и взглянула на светящийся циферблат часов.

Семь тридцать. Самое время Матвею Юрьевичу стоять под душем и делать из себя респектабельного господина и начальника маркетингового отдела большой строительной компании Старовойтовых. Возможно, муж еще спал, но что-то подсказывало, дома его нет. И она не ошиблась. Девушка уже собралась встать с постели, когда услышала, как поворачивается ключ.

Юлька тут же снова легла, натянула на себя одеяло и для пущей убедительности даже глаза закрыла. Сердце колотилось в груди так, что даже дышать стало трудно! «Никогда, никогда он не позволял себе подобного!»