Когда самое ценное остается в мечтах

Горди вышел из кафетерия, как только прозвенел звонок, и в коридоре он увидел толпу. Странно идти с толпой в противоположных направлениях. Складывается ощущение, что ты делаешь что-то не так. Не так, как все. Ведь в кафетерий ходят на переменах – это правильно. А вот когда ты вместе с сообщником сваливаешь с физкультуры, ссоришься на ровном месте и идешь жрать в одиночестве – это уже не очень правильно. Но вполне типично для Горди. Поэтому он даже не замечал странных взглядов в свой адрес. Надо же когда-нибудь начать к ним привыкать.

– Добрый день, – произнес Горди, зайдя в класс. В нем сидел только учитель – мистер Аткинсон. Он преподавал литературу. В свои шестьдесят три он это делал довольно бодро: никаких монологов себе под нос и сочинений на весь урок в стиле «пишите любую херню, только меня не трогайте». Хороший препод, но в плохом месте. Средняя школа – это не про любовь к Шекспиру или Вордсворту.

– О, привет, Горди! Пришел первым, – поприветствовал его в ответ мистер Аткинсон.

– Ага.

Горди сел на свое любимое место – последнюю парту третьего ряда. Поскольку кроме него и препода в кабинете никого не было, он думал лишь об одном: «Пожалуйста, не говори со мной». Но мистер Аткинсон поднял голову и смотрел именно на Горди. Препод выдавил на лице легкую улыбку, которая, вроде как, должна была расположить собеседника. Но у него это как-то не вышло.

– Я видел из окна, как вы с Уиллом уходите со спортивной площадки. Все хорошо?

«Вот же старый кретин, – подумал Горди. – Нашел, на что обращать внимание».

– Да, все отлично. У него случился приступ астмы, и мистер Маккензи попросил меня отвести его в раздевалку.

– Но почему не в медпункт?

– Уилл не захотел туда идти. Это же астма, а не перелом ноги.

Мистер Аткинсон чуть-чуть отклонился назад и понимающе кивнул.

– Знаешь… Еще когда я был в твоем возрасте, может, немного помладше, со мной учился парень – его звали Коди. Фамилию говорить не буду. У него была астма, и он практически не выпускал из рук ингалятор. Прыскал чуть ли не каждые десять минут. У нашей медсестры даже лежали несколько таких ингаляторов про запас. На случай, если Коди вдруг забудет свой дома, хотя это было невозможно. Для него это было то же самое, что для нас забыть надеть в школу штаны. Так вот, однажды я подслушал, как его родители говорили между собой о его лекарстве. Если вкратце, то это и не лекарство вовсе. В его ингаляторе была обычная вода, слегка разбавленная прополисом или чем-то еще для вкуса. Они сами заливали ее, потому что на нормальное лекарство не было денег. И эта пустышка ему помогала, даже когда приступ выглядел очень серьезным.

– Но как такое может быть? – спросил Горди.

– Смотри, это «лекарство», – Аткинсон показал пальцами кавычки, – оно ему помогало, потому что он в это по-настоящему верил. Называется «эффект плацебо». Может быть, мисс Аберма вам что-то рассказывала о нем на биологии.

– Да, вроде бы, нет.

– Ну, в любом случае, теперь ты об этом знаешь. У многих астматиков раньше было так – лечились, можно сказать, силой мысли. Настоящее лекарство раздобыть было сложно. Поэтому… я, конечно, не берусь утверждать, но, по моему мнению, если лекарство является плодом воображения, то, вероятно, и сама болезнь тоже. И проблему нужно искать в голове.

– Вот как…

– Вполне возможно. Не все в этом мире так однозначно, как может показаться на первый взгляд. Образование для того и нужно, чтобы мы научились мыслить критически, уметь делать выводы самостоятельно.

– Да, у всего есть, типа, две стороны.

– Как минимум две, – поправил учитель. – Подумай над этим, Горди. Но не рассказывай Уиллу. Это было исключительно между нами. Рекомендация от старого преподавателя, которому уже скоро на пенсию.

– Я понял. Хорошо.

Вскоре в класс вошли Чарли и Дональд Хадсоны, а вслед за ними Саманта и Грэг, который нес ее сумку. Мистер Аткинсон всех радостно поприветствовал. Куда менее дружелюбным он был бы, зайди они на минуту пораньше – в самый разгар его речи про астму, которой на самом деле не существует (но это только возможно).

До начала урока оставалось меньше минуты. Уилл не стал портить свою статистику и вновь успел пересечь порог без опоздания. Занял первую парту, прямо перед мистером Аткинсоном. На Горди он даже не взглянул.

– Сейчас прозвенит звонок. Пожалуйста, сядьте на свои места, – сказал учитель, словно пародируя речь бортпроводников.

Не сразу, но постояльцы класса потихоньку все же послушались и сели за парты. Будь дело на биологии, а не литературе, мисс Аберме пришлось бы не меньше трех раз попросить всех сесть, прежде чем сел хотя бы один.

Убедившись, что все готовы к уроку и никто не орет, Аткинсон произнес:

– Сегодня у нас не будет занятия.

Повисло молчание. Длиною в пару секунд. Потом его оборвал Уилл:

– Правда?

– Да, это правда, – ответил мистер Аткинсон и посмотрел на часы.