Когда шагалось нам легко

Разговор снова зачах, и тут один из присутствующих, до тех пор не принимавший участия в беседе, встал и, выпростав рубашку из брюк, продемонстрировал шрамы на боку от недавней операции по поводу желчнокаменной болезни. Это был местный корреспондент одной из лондонских газет. Он поведал мне, что некоторое время тому назад отправил редактору иностранного отдела газеты полную родословную имама Саны, составление которой стоило ему титанических усилий. Известно ли мне что-нибудь об этой публикации и, если нет, не трудно ли мне будет по возвращении замолвить за него словечко на Флит-стрит[106]?

Как-то вечером в Кратере устроили ярмарку. При свете нефтяных факелов с прилавков торговали восточными сладостями и шербетом. За столиками велись незамысловатые азартные игры. Одна из них была проще некуда. Банкомет сдавал пять карт рубашкой вверх, а игроки делали ставку в размере одной анны на ту или иную карту. Когда все карты были поддержаны (на одну карту принималась только одна ставка), их открывали. Выплата по выигрышной карте равнялась двойной ставке; с каждой сдачи три анны шли в карман банкомету. Группки мужчин водили хороводы между прилавками.

Единственной силой, объединяющей разношерстные этнические группы Кратера, были аденские отряды бойскаутов. Конечно, арабов невозможно ставить в один отряд с евреями, но очень занятно наблюдать, как юные представители двух этих народов мирно располагаются по разным сторонам костра и в свой черед запевают национальные песни, а время от времени даже подтягивают другой стороне. Инструктор скаутов, торговый агент родом из Англии, один раз пригласил меня на такие посиделки.

Скаутам отвели заброшенную сержантскую столовую и площадь перед бывшей казармой. Мой знакомец отвечал в основном за арабский отряд, а у евреев была отдельная структура. Пришел я довольно поздно и увидел строевую подготовку евреев на отведенной для них части плаца: отряд состоял из длинных тощих парнишек в эффектной форме со множеством значков, которые от своих щедрот поставлял местный – все еще состоятельный – торговец. Арабы, кроме одного колоритного юного перса (к арабам в данном случае причисляли не только собственно арабов, но и всех без исключения христиан, а также индийских мусульман и сомалийцев), были экипированы скромнее. И численностью уступали евреям. Объяснялось это тем, что как раз в это время два скаута второго разряда праздновали заключение браков.

Для достижения очередного статуса всем, начиная с новичков, требовалось пройти испытания. Получение соответствующего статусу значка было для аденских скаутов делом чести. У некоторых подростков на левом рукаве уже не оставалось места для новых значков.

– После третьей или четвертой попытки мы, как правило, аттестуем всех, – объяснил инструктор. – Если ребята терпят один провал за другим, это их расхолаживает.

Двое или трое мальчишек сидели на корточках, привалившись спинами к углам каменных стен, и учились разводить костры. Обходиться полагалось двумя спичками; матери дали им с собой жестяные банки с каким-то невообразимым месивом, которое предстояло разогреть и съесть. За одно это, я считаю, они заслуживали медалей.

– Конечно, с английских ребятишек спрос другой, – пояснял инструктор, – а здесь надо глядеть в оба, не то парни живо добавят в растопку парафин.

Спичечный коробок инструктор держал при себе, но тем не менее спички заканчивались очень быстро. К инструктору то и дело подбегали запыхавшиеся малолетние создания.

– Сахиб, пожалуйста: нет гореть. Пожалуйста, еще спички.

Затем подходили мы, расшвыривали собранные в кучу щепки и трут, а сами следили, как подростки складывают их заново. Управлялись они быстро, а потом в середину втыкалась зажженная спичка, которая мгновенно гасла. За ней вторая.

– Сахиб, пожалуйста: нет гореть.

И так по кругу. Временами кое-где раздавались ликующие возгласы, и нас тотчас же подзывали засвидетельствовать настоящее возгорание. То тут, то там резко вздымалось пламя, а над ним – столб черного дыма.

– Нефть, – объявлял инструктор, и такой костер не засчитывался.

Вскоре пришел мальчик-сомалиец, готовый держать испытание по уставу скаутов. Материал отскакивал у него от зубов.

– Первый закон чесь скаата должна засужить всехопще доверие второй закон… – и далее по тексту, на едином дыхании.

– Молодец, Абдул. А теперь ответь: что значит «бережлив»?

– Начи перешлиф?

– Да, что ты подразумеваешь, говоря «скаут экономен и бережлив»?

– Разуваю у скаата нету денег.

– Ну, в какой-то степени. А что значит «чист»?

– Начи чист?

– Ты сам только что сказал: «Скаут чист в своих мыслях, словах и делах».

– Да, скаат чист.

– Ну хорошо, а что ты имеешь в виду?

– Ввиду мислих, ловахи деллах.

Создавалось впечатление, что участники этого диалога неуклонно теряют веру в умственные способности друг друга.

– Ввиду десятый закон скаатов.

Повисла пауза; мальчуган постоял сначала на одной чернокожей ноге, потом на другой, терпеливо глядя на солнце.

– Ладно, Абдул. Достаточно.

– Я сдал, сахиб?

– Да, да.