Когда шагалось нам легко

Мальчуган расплылся в широченной улыбке и вприпрыжку помчался через плац, заливаясь радостным смехом и обдавая пылью разжигателей костров.

– Конечно, с английских ребятишек спрос другой, – повторил инструктор.

Вскоре появились и два жениха в совершенно одинаковом праздничном облачении: шелковые юбки в яркую полоску, тюрбаны, кушаки, куцые плащики, декоративные кинжалы. Этим двоюродным братьям было лет по четырнадцать. Женили их неделю назад. Нынче вечером каждому предстояло впервые увидеть свою невесту. Юноши были в восторге от собственных костюмов и горели желанием продемонстрировать их всему скаутскому братству, а также инструктору.

Между тем евреи развели на пляже огромный костер. Вокруг него расселись оба отряда и устроили небольшой концерт. Каждый из двух отрядов исполнял – на своем родном языке – местные песни. Я поинтересовался у инструктора насчет их содержания, но тот не смог сказать ничего определенного. Исходя из того, что мне известно об арабских песнях, рискну предположить, что их тексты были совершенно несовместимы с десятым законом скаутов.

Думаю, английская община Стимер-Пойнта отличалась необычайным дружелюбием по той причине, что подавляющее большинство в ней составляли холостяки. В Адене центрами светского общения слыли не пятничные корпоративные вечеринки с «закатной рюмкой» в каком-нибудь частном бунгало, а клуб и офицерские столовые. В Занзибаре клуб вечерами практически пустовал – после восьми все сидели по домам с женами; в Адене бар и салон для игры в карты были переполнены до полуночи.

Недостатка в развлечениях не было. Только за время моего краткого визита – десять дней непосредственно в Адене – состоялись танцевальный вечер в клубе, бал в особняке наместника, а также пирушка, устроенная военными инженерами. И конечно, показ кинофильма.

Кино по четвергам на крыше Института содействия морякам – это отличительный признак аденского уклада жизни. Я отправился на это мероприятие вместе с вышеупомянутым командиром авиационного подразделения Аддиса. Для начала мы вместе с двумя его подчиненными отужинали в клубе. Соседние столики были заняты компаниями, которые, как и мы, зашли сюда перед началом сеанса. Одновременно во многих бунгало уже полным ходом шли званые ужины. В Адене принято по четвергам собирать гостей перед вечерними киносеансами, как заведено в Лондоне перед танцевальными вечерами. От клуба до Института содействия морякам рукой подать – каких-то сто ярдов, но мы поехали на двух авто. Компании прибывали одна за другой; у входа, наблюдая за этой кавалькадой, слонялись немногочисленные сомалийцы; нас опередил присланный из резидентства и уже припаркованный автомобиль с развевающимся флажком на капоте. На крыше стояли глубокие плетеные кресла. Первый ряд забронировали для гостей самого наместника. Остальные ряды были уже заняты примерно на две трети. Зрители, как положено, явились при полном параде. Теплая вечерняя тьма освещалась звездами.

Сеанс начался с киножурнала «Патэ-Газетт»[107]: нам показали отъезд короля из Лондона в Богнор-Риджис[108] – хроникальные кадры почти двухгодичной давности, затем репортаж о скачках Гранд-Нэшнл[109] без указания даты – предположительно, столь же древний. Далее последовала старая добрая комедия-бурлеск. Я повернулся к пригласившему меня летчику, чтобы отметить превосходное, не в пример нынешним фильмам, качество комедий, снятых на заре кинематографа, но, к своему удивлению, обнаружил, что мой знакомый крепко спит. Я развернулся к другому соседу: тот сидел, запрокинув голову, с закрытыми глазами и разинутым ртом. В пальцах постепенно догорала сигарета. Я забрал ее и потушил. Этот жест потревожил спящего. Он прикрыл рот и, не размыкая глаз, произнес: «Неплохо, да?» И у него вновь отвисла челюсть. Я повертел головой и в приглушенном свете мерцающего экрана увидел, что все зрители спят. После комедии показали ужасающую британскую драму под названием «Женщина, которая осмелилась»[110]. Про феминистку, внебрачного ребенка и богатого деда. Публика на крыше по-прежнему мирно почивала. Одна из причудливых особенностей аденского климата заключается в том, что здесь весьма затруднительно сохранять неподвижность и при этом бодрствовать.

Показ завершился фортепьянным исполнением «Боже, храни короля!». Все вскочили, как по команде, и вытянулись по стойке смирно, а затем, полностью взбодрившиеся, переместились в клуб, чтобы порадовать себя пивом, устрицами и партией в бридж.

Здешние жители отличались радушием, и как-то раз между обедом и ужином я предпринял серьезную попытку разобраться в некоторых тонкостях ближневосточной политики – попытку, в ходе которой я сначала разложил на столе географические карты, отчеты и записные книжки, а потом впал в неглубокий, но долгий ступор.

За все проведенное здесь время мне выпал только один по-настоящему напряженный день. Я имею в виду «небольшую прогулку по скалам» с мсье Лебланом и его «юношами».