Когда сливаются реки

— Дяди, говорю, а не Паречкуса!.. И для меня он не станет лучше от того, что грамотный... Напиши ему при мне, что он чужой, что противен тебе, и отошли. Сейчас же! — настаивал Пашкевичус, стуча кулаком по столу, точно ставя точку после каждого слова.

— Я этого не сделаю...

— Ты что — любишь его?

— Я этого никому не говорила…

— Скажи, ты будешь слушаться своего отца?.. Или ты отвадишь его, или я выгоню тебя из дома! — кричал разгневанный Петрас.

Анежка заплакала тогда и, накинув на голову платок, выбежала на улицу. С тех пор отец перестал разговаривать с ней.

«Что же мне дальше делать?» — думает она, и неизвестность щемит ей сердце.

Знакомый голос отрывает ее от тяжелых дум. И вот уже светловолосая Зосите обнимает ее за шею.

— Что ты делаешь тут одна в воскресенье?

Зосите жила по соседству с Анежкой. Их небольшие садики почти смыкались, и старые груши с двух сторон словно бы протягивали друг к другу руки. Девушки были одногодками, но выглядели по-разному. Стройненькая темноволосая Анежка все еще казалась шестнадцатилетней девочкой. Зосите, наоборот, была крупной, белотелой и выглядела невестой. И хотя ей было всего семнадцать лет, некоторые женщины начинали подумывать, что она засиделась в девках. Зосите и Анежка дружили с детства. Зосите была более опытной в житейских делах, и Анежка привыкла советоваться с ней. Вот и теперь она решила ничего не скрывать от подружки.

— Куда я пойду? Ты же знаешь, что у нас случилось.

— А ты помирись-ка с отцом.

— Не могу... Я ни в чем не виновата. Отец меня оскорбил.

— Ты в самом деле любишь Алеся?

— Люблю! — решительно выпалила Анежка и покраснела.

— Он красивый парень, Анежка. Такого можно полюбить... Я думаю, по нем не одна ты вздыхаешь...

— Он хороший... Вот, если хочешь, почитай! — И она вытащила из-за кофточки письмо Алеся, завернутое в вышитый платочек.

Анежка смотрела, как Зосите читала письмо, и ожидала, как суда над своей любовью, что она скажет. Но она ничего не могла прочесть на лице подруги. И облегченно вздохнула только тогда, когда Зосите еще раз похвалила Алеся:

— Золотой парень, скажу я тебе, Анежка! А как пишет — прямо так и берет за сердце! Смотри, и я влюблюсь в него!

— У тебя Йонас есть!

— Ладно, не бойся, я своего Йонаса ни на кого не променяю, — обняла Зосите подружку. — Да к тому же Алесь и Йонас приятели... А хлопец он все-таки замечательный...

— Что же мне с отцом делать?

— А ничего! Покричит да перестанет...

— Боюсь, что нет. Вот уже больше двух недель он со мной ни слова...

— А ты напугай его... Скажи, что, если он к тебе будет так относиться, ты сама уйдешь из дома.

— А может, на самом деле, — подхватила Анежка, — мне собраться и уйти? — И она посмотрела на подружку так, будто от ее согласия зависело все.

— Хорошо ли будет? Конечно, отцовский гнев потом сменится на милость. А если нет, тоже ничего страшного. Можно уйти на строительство! Там Йонас, наша тетка Восилене и другие.

Зосите в волнении размахивала руками.

— Там хорошо, весело... Я и сама поговорю с отцом да туда же подамся.

Анежка ухватилась за эту мысль. Правда, почему бы и ей не пойти на строительство? Сразу позабылись бы домашние неприятности, да, может быть, и отец одумался бы... А кроме того — ведь там он, Алесь... Ах, как забилось ее сердце, когда она представила все это!.. Но тут же возникли и сомнения:

— А что же я там делать буду? С топором я не могу.

— Ты думаешь, что электростанцию только топорами строят! — засмеялась Зосите. — Там всякая работа найдется. А почему бы тебе не попроситься помощницей к Восилене?

— Надо подумать, — сказала Анежка, а душой уже была на долговской горе, там, где, как ей говорили, уже вовсю развертывалась работа. Там Алесь, она будет видеть его каждый день...

Зосите сумела расшевелить Анежку. Но у нее было в запасе еще одно предложение.

— А знаешь что, давай сходим в Долгое! Никто ничего не подумает — я пойду проведать Йонаса, а ты со мной... Мало ли что, может, ты по тетке Восилене соскучилась?

— Спасибо... Но я подожду отца и мать. Никогда еще не бывало, чтобы я без их разрешения куда-нибудь ходила. Хотя отец и кричит на меня, но... мне их жалко...

— Никак тебя не поймешь, — пожала плечами Зосите. — То ты жалуешься, что тебе трудно живется с ними, то боишься их обидеть...

— Я и сама не понимаю, что со мной делается.

— Может, мне поговорить с твоими родителями и уладить все дела? Даже в Долгое пойти со мною разрешат... Ты только скажи — пойдешь ты?

— Пойду, — твердо заверила Анежка.

Зосите знала, что Анежка может долго колебаться и сомневаться, но, приняв решение и дав слово, сдержит его.

Долго еще подружки обсуждали свои дела, прежде чем приступить к осуществлению намеченного плана.