Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей

Париж, в 1910 году разобрав Галерею машин [50], этот железный собор, совершил первое кощунство – распродал самую значительную часть своих запасов воздуха и пространства на Марсовом поле.

12 Выдающееся место архитектуры

(Из короткого speech в ответ на приветствие г-на Филиппа Л. Гудвина [51], chairman [52] секции архитектуры MOMA, во время завтрака, устроенного представителями различных архитектурных обществ Нью-Йорка на шестьдесят шестом этаже Радио-сити.)

«В самом сердце Уолл-стрит, в квартале банков, в глубине одного из этих ущелий между небоскребами, я испытал шок от достойного восхищения архитектурного спектакля. Я думаю, что здесь находится самая сильная и величественная на сегодняшний день художественная композиция США. Бронзовая статуя Вашингтона высится на ступенях лестницы перед дорическим перистилем Федерал-холла; над ним отвесными сплоченными уступами вздымаются угрюмые небоскребы, из первых, а еще выше – гигантский фасад из тесно подогнанных геометрических глыб, испещренных бесчисленными квадратными отверстиями окон на бескрайних поверхностях со сплетениями вертикально идущих труб. Самые разные материалы, беспорядочная венчающая часть на фоне неба. Лицо Вашингтона отвлекает взгляд от общей массы этого необъятного каменного пейзажа на правый угол между надбровной дугой и носом, где расположен глаз. Он здесь, поблизости, в нескольких метрах от земли; ступени Федерал-холла, такие крутые, что страшно подниматься, обладают решительным и грозным достоинством. Четкая дорическая композиция захватывает сильно ограниченное пространство и выталкивает его в воздух, к небоскребам, напоминающим роскошное природное явление, одно из тех мест в природе, которые приглянулись человеческому воображению, чтобы устроить жилище богов.

Несоответствие: Вашингтон работы Гудона; дорический храм Тесея в Афинах, стены американского бизнеса… Уверяю вас, что здесь математическое место, что по воле счастливого случая здесь поселилась совершенная математика.

Таким же образом, пространства и объемы афинского Акрополя, соединенные топографией и совершенной наукой с гористым ландшафтом и обращенные к усеянному островами морю, сделали это место дорогим для нашего сердца.

Со всей силы запущенный вверх, Нью-Йорк, этот выкрик, который все мы ненавидим и любим, таит в глубине банковских каньонов самое выразительное проявление души этой страны для тех, кто умеет видеть. Архитектурный декор, созданный там и сям, величественный, могучий, значительный. Мощное лицо Вашингтона расположено в той самой точке, откуда бурно действуют сами силы архитектуры. Пропорции, объемы, соотношения, абсолютная математическая точность, сияние…

13 Место лучезарной милости

Уолл-стрит находится на юге Манхэттена. На противоположной стороне города, на северной оконечности полуострова, через Гудзон – скорей, узкий морской залив или эстуарий, – перекинут мост Джорджа Вашингтона. Его проезжая часть, как и у других мостов, расположена на такой высоте, что под ним проходят крупные суда. Так что предмостные территории представляют собой своеобразную подготовку к пандусам, постепенно возвышающимся над городом. Американские мосты подвесные. Это остроумно: для чего нужен мост? Чтобы пройти по горизонтальному настилу, но также для того, чтобы оставить под ним свободный проход для судов; этот принцип применяется повсюду. Монументальные пролеты? Речь не о них, речь о мосте!

С помощью технологий и добродетельной дерзновенности, американцы сумели в некоторых удачных сооружениях создать архитектурные сокровища.

Мост Джорджа Вашингтона через Гудзон – это прекраснейший мост в мире. Построенный из тросов и стали, он сверкает под небом, словно возвратившийся благословенный ковчег. Именно он – единственное вместилище благодати в этом неистовом городе. Он выкрашен алюминиевой краской, и между небом и водой мы видим лишь эту изогнутую струну, опирающуюся на два пилона, тоже стальных. Эти два пилона, когда автомобиль въезжает на пандус, вздымаются так высоко, что сердце ваше переполняет радость; их конструкция столь чиста, столь крепка, столь точно рассчитана, что мы наконец имеем возможность оценить, как хороша металлическая архитектура.

Автомобиль катит по неожиданно широкой проезжей части; второй пилон очень далеко; сверкая под синим небом, во множестве вертикально свисают тросы, прикрепленные к этой основной дуге, что опускается, а там, вдали, вновь поднимается. И перед вашим взором возникают розовые башни Нью-Йорка, мечта, отдаленность которой смягчает внезапность их появления.